Дмитрий Бабич, обозреватель РИА Новости, бывший редактор отдела зарубежья «Московских новостей».
30 лет назад под великую пирамиду советского вранья была подложена часовая бомба - вышел первый номер еженедельника «Московские новости» на русском языке. Сначала эту часовую бомбу никто не заметил. Московская Олимпиада-80, ровесница будущей великой газеты, привлекла куда больше внимания. Газета должна была стать как бы продолжением олимпиады - из года в год убеждать западных туристов, что житье в Советском Союзе развеселое, а советские люди в своей бытовой жизни так же счастливы, как на рекламных фотографиях «Аэрофлота».
Взрывателем бомбы стали эти два слова - прилагательное и существительное: бытовая жизнь. Дело в том, что жизнь советских людей в зеркале советских средств массовой информации напоминала житие праведников в монастыре. У нас не строили, а созидали; не спали, а мирно отдыхали перед новыми свершениями; не служили в армии, а выполняли почетную обязанность - долг перед Родиной. В этой жизни почти не было ничего земного: трудности в ней были только временные, ереси (так называемые уклоны) - только мудро опровергнутые еще пятьдесят лет назад, а искушения - так их вообще не было по причине исключительной целомудренности и культурности предлагаемого досуга. Писатель Юрий Трифонов возмущался, когда его обвиняли в бытокопании. «Нет, не о быте, о жизни! О жизни я пишу!»- убеждал он критиков. И вот - появилась газета, которая стала писать о быте.
Перелом произошел в 1986 году, когда главным редактором «Московских новостей» стал Егор Владимирович Яковлев. Он превратил газету в экспериментальный полигон правды. Мол, пишем все равно для иностранцев. А у себя иностранцы привыкли читать о социальных проблемах - об абортах, самоубийствах, наркомании, молодежной преступности. Зачем лицемерить, притворяться, что у нас ничего этого нет? Зарубежные гости спрашивают - мы отвечаем. Так вслед за иностранцами советские люди узнавали, что и у нас есть эти «негативные явления». Сейчас интерес к этим темам может показаться болезненным, но таково сознание человека, выросшего в монастыре: запретный плод ему вдвойне сладок. Под влиянием газеты советский человек превращался в коллективного Мцыри, убегающего от навязываемой ему лицемерной «святости».
Уникальность «Московских новостей» в 1986-1988 годах была именно в их легальности. О несовершенствах нашей жизни мы догадывались, о них рассказывали западные «голоса», да и слухи пока никому не удавалось полностью задавить. Но иностранное радио рассказывало о них какими-то чужими словами, да к тому же еще и едва различимым за шумом «глушилок» голосом. А «Московские новости» были советской газетой, а значит - государственной. Как только они о чем-то писали, это явление становилось как бы официально признанным, о нем становилось можно говорить. Так газета по капле вливала в привычный советский «новояз» новые слова, да что там слова - целые блоки сознания! Это было как восхождение на гору.
Сначала была взята высота под названием «застой» - было легализовано само это слово. Оказывается, в нашей советской истории были не только победы, но и лицемерие, и трусость, и бюрократическая серость. А откуда они взялись? Не в последнюю очередь - от страха. И так был начат разговор о сталинских репрессиях. Не о «нарушениях социалистической законности», а о репрессиях, о казнях, а стало быть - и о палачах. Потом была взята еще одна высота - газета впервые в советской прессе без ерничества и ненависти заговорила о диссидентах. Читатели не верили своим глазам, каждый номер был событием. Оказывается, можно сделать репортаж из московской квартиры академика Сахарова, только что вернувшегося из горьковской ссылки. Можно написать статью, в которой Солженицын будет назван русским писателем, а не «предателем и отщепенцем». Так то в одной, то в другой точке прорывалась тонкая пленка лжи, покрывавшая всю нашу жизнь.
Когда статья журналиста или книга писателя становится событием общественной жизни, - это не только и не столько личное достижение автора. Это достижение его читателей, аудитории, которая в идеале должна охватывать все общество. Чтобы купить «Московские новости», люди занимали очередь у газетного киоска в шесть утра. Это были уже не просто читатели, это было общественное мнение, с которым нельзя было не считаться и власти.
После 1991 года газета стала жертвой своего собственного раннего успеха. Егора Яковлева, чье влияние строилось прежде всего на связях в окружении Горбачева, новый правитель Борис Ельцин поманил «наверх» - руководить телевидением. То, что раньше было «можно» только МН, стало можно всем. А экономические трудности начала девяностых показали: правда в деньги напрямую не конвертируется. Правда помогает сохранить собственное достоинство, почувствовать себя человеком. Но многим ли людям это нужно? В моменты общественного подъема, как в конце восьмидесятых, - многим. А в будни - почти никому. На смену партийному контролю пришел контроль административно-денежный. Деньги ведь могут быть и «чеканенной свободой», и мощнейшим двигателем всеобщего оболванивания, манипулирования, деградации. В условиях российского капитализма, когда по мановению начальственной руки богатейшие компании низвергались в нищету, а недавние банкроты вырастали до небес, правда часто оказывается никому не нужна. И пробить эту пленку равнодушия и тупости оказывается порой еще сложнее, чем когда-то - пленку официальной лжи.
Новые главные редактора МН - Лен Карпинский и Виктор Лошак - старались продолжать лучшие традиции МН. Но делать это в условиях, когда рядом рушились сложившиеся журналистские коллективы, становилось все сложнее. Одна за другой рухнули две традиционные «кузницы кадров» МН - коллективы «Комсомольской правды» и «Известий». Сначала наступали на пятки, а потом и вырвались вперед конкуренты из деловой прессы. На излете в издание постарался вдохнуть новую силу Виталий Третьяков - один из самых успешных выходцев из легендарной «яковлевской» команды. В немного окостеневшую от либеральных догм газету вернулся дух дискуссии, спора, политического театра. Но старый яковлевский проект даже в обновленном виде уже не «тянул».
... В последнее время новый формат и новую жизнь обрели англоязычные Moscow News, вновь выходит арабоязычная "Анба Моску", возможно, пришло время возродиться и русскоязычным "Московским новостям". И если это когда-нибудь случится, то хочется пожелать им, чтобы, соответствуя времени, издание это взяло бы и все лучшее от своей истории. В первую очередь - неприятие лжи. Какой бы она ни была удобной, престижной, гламурной и модернизированной.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
