Владислав Мартынов: Россия должна тратить на IT-развитие 4% ВВП

Управляющий директор SAP AG в России и СНГ Владислав Мартынов полагает, что Россия может преодолеть отставание в IT-развитии от Запада в течение пяти лет. В своем интервью РИА Новости он рассказывает, почему это оптимистичный прогноз и при каких условиях он может реализоваться.

МОСКВА, 17 июня – РИА Новости, Андрей Анненков. Управляющий директор SAP AG в России и СНГ (компания специализируется на программных продуктах для управления бизнесом – в России ей принадлежит, по данным аналитической компании IDC, 53,9% рынка) Владислав Мартынов полагает, что наша страна может преодолеть отставание в IT-развитии от Запада в течение пяти лет. В своем интервью РИА Новости он рассказывает, почему это оптимистичный прогноз и при каких условиях он может реализоваться.

 - SAP не сообщает детальных сведений о своем бизнесе в России. Она так же непрозрачна, как и российские IT-компании. Узнать, например, объем ваших продаж в нашей стране невозможно.

- Россия не исключение – детализации сведений о продажах SAP по странам нет нигде. Мы представляем сведения с разбивкой по географическим регионам, объединяющим несколько стран.

- Западная компания могла бы поспособствовать повышению прозрачности российского IT-рынка.

- Я бы не сопоставлял российские и западные компании в этом смысле. У российских – одни мотивы для того, чтобы не раскрывать сведения о своем бизнесе, у западных эти мотивы совсем другие.

У нас есть правила по срокам публикации экономических показателей. Сообщать эти данные могут только руководители глобальной корпорации, а не региональных офисов. Это нормальная процедура для публичной компании.

Однако вы сами можете высчитать сведения об объеме нашего бизнеса в России. Смотрите: IDC называет объем российского рынка, я говорю о росте нашей доли рынка на столько-то процентов, а вы с помощью арифметических действий можете оценить наш оборот в России.

- А данные IDC заслуживают доверия?

- Они не очень хорошо прогнозируют будущее, это верно. Прогнозировать будущее - вообще дело неблагодарное. Опасное даже. Но последние два-три года статистика IDC по прошедшим годам вполне корректна. Того, что было раньше, когда они только начинали работу в России и отклонялись в своих оценках от действительности, теперь нет.

- Можете оценить время отставания российского IT-рынка в развитии от передовых в технологическом развитии стран? С какой задержкой по сравнению с ними можно ожидать начала продаж в России технологий, продемонстрированные на всемирной конференции вашей компании во Франкфурте SAPPHIRE 2010– например, бизнес-приложений для мобильных устройств и социальных сетей?

- Сами технологии, выходящие из лабораторий SAP, становятся доступны сразу на всех рынках, разве что потребуется некоторое время для локализации программных продуктов. Вопрос в том, насколько эти технологии нужны российским компаниям.

Отставание действительно есть, и причины его разнообразны. Например, продукты для бизнес-аналитики нельзя внедрять прежде, чем предприятие внедрит транзакционную систему – то есть средства компьютерной регистрации фактов хозяйственной деятельности. Я имею ввиду бухгалтерские и ERP-системы.

На Западе большинство компаний имеют транзакционные системы, у нас же уровень проникновения таких систем низок. На Западе, думаю, этот уровень составляет 95%, а у нас – меньше 50%.

Затем мы должны стать зрелыми, понимать, для чего компаниям нужны передовые IT. В России есть руководители компаний, которые пока не поняли, что IT – средство повышения конкурентоспособности. Они, эти руководители, живут в другом мире. Это – второй фактор отставания.

- Можете оценить период этого отставания?

- Как измерить этот срок, по какому критерию? Попробуем оценить время, которое требуется нашему рынку для того, чтобы достичь состояния западных рынков по уровню насыщения транзакционными системами.

Я думаю, это лет пять. Причем если делать все правильно: инвестировать в IT, внедрять IT, продолжить поддержку IT со стороны государства. Сейчас на IT в России тратится 1% ВВП, а надо довести этот показатель как минимум до 4%. Для сравнения: в США на IT затрачивается 3,8% ВВП. В Китае, Бразилии и Индии – на уровне 3%.

Необходимо также изменить структуру затрат – сделать так, чтобы больше тратилось не на «железо», а на софт, на IT-сервисы. В России на софт тратится только 14% от общего объема средств, вкладываемых в IT. В других странах – до 30%. А ведь софт – это то, что определяет эффект от IT. «Железо» без софта никакой пользы принести не может.

Пять лет – очень оптимистичный сценарий. Он реален только при условии, что мы мобилизуемся. Если же что-то где-то не пойдет, начнутся сбои – будет не пять лет, а десять, и больше.

- Это взгляд в будущее. А если посмотреть в прошлое – что мы увидим? Пять лет назад западный рынок пребывал на такой же стадии IT-развития, на какой сегодня находится Россия?

- Нет. Отставание было больше, чем пять лет. Мы довольно быстро развивались последние годы.

Десять лет назад вообще был каменный век. Помню крупный российский бумажный комбинат, на который мы пришли IT-аудит делать. Открыли нам ангар – именно ангар – забитый гроссбухами. Бухгалтерская документация за три года. Как с такой информацией работать? А сейчас на этом комбинате компьютерная система.

Отрасли, где была конкуренция, сильно продвинулись. Розничная торговля, например. Но и там, где не было конкуренции, – нефть и газ – все равно продвижение было, и сильное.

Тут два фактора-локомотива. Один – конкуренция: если не будешь эффективен, исчезнешь. Второй – управляемость. Руководство больших холдингов без IT-систем просто не видит, что у него происходит в масштабах страны. Нужен инструмент управления.

Был еще, конечно, политический момент: многие на IPO хотели. А внедрение ERP-системы повышает капитализацию компании. Но я такой фактор всерьез не воспринимаю – это совсем другая тема, когда у компании нет бизнес-заинтересованности во внедрении IT.

- А такой фактор, как огромные деньги, пришедшие в страну из-за благоприятной конъюнктуры цен на углеводороды, вы не учитываете?

- Любую отрасль возьмите - везде сказывается влияние этих денег... Но положительным или отрицательным было их влияние на IT-индустрию, я не знаю.

Если бы этих денег не было, мы, возможно, ради повышения эффективности еще активнее внедряли бы технологии. Благоприятная конъюнктура на рынке нефти нас расхолаживала: в стране куча денег, зачем какие-то IT внедрять, и так все хорошо.

Кризис, наоборот, к этому подталкивает. 98-й год очень сильно стимулировал спрос на ERP-системы и на бизнес-приложения. И сейчас: кризис ударил - интерес к этим системам повышается. Раньше можно было сидеть на нефтяной трубе и не особенно париться из-за эффективности, а теперь нельзя.

В 90-е, когда таких цен на нефть не было, предприятия все равно откуда-то брали средства на IT-развитие. Так что у меня нет уверенности в том, что нефтегазовые деньги нам помогли.

- Что сейчас происходит с IT-бюджетами российских компаний?

- Больше половины – примерно 60% – к настоящему времени либо восстановили докризисные IT-бюджеты, либо повышают их. Остальные с началом кризиса снизили расходы на IT.

- Вам не кажется, что сейчас IT-компаниям придется конкурировать за эти бюджеты не только друг с другом, но и, в первую очередь, с программами модернизации основных производств? Например, металлургический комбинат может решить потратить деньги на реконструкцию доменных печей, а не на внедрение софта для бизнес-анализа. Да и руководство страны, похоже, не связывает прямо модернизацию с IT-развитием.

- IT-отрасль лет пять уже участвует в такой конкуренции. И не сказать, что успешно участвует, хотя обладает достаточным потенциалом.

Стране надо повышать производительность труда. Способов три. Первый – привлекать к работе побольше людей и поменьше им платить. Второй – модернизация средств производства. Третье – повышение эффективности.

Первый вариант нам не подходит, хотя бы по причине демографических проблем. Модернизировать средства производства можно, но это – более массивные инвестиции, и с большим сроком окупаемости. Быстрой отдачи здесь не будет. А вот повышение эффективности, где IT играют важнейшую роль, потребует меньших инвестиций и обеспечит быстрый их возврат. Так мы быстрее повысим производительность труда, и за меньшие деньги.

Это вопрос понимания проблемы. Как только в стране возникнет критическая масса такого понимания, у нас, т.е. у IT-отрасли, будет шанс выиграть эту конкуренцию.