Авторские программы Александра Архангельского
Самое приятное на свете – плыть на волне эмоции. Не детализировать, а обобщать. Не разбирать по мелочам, а выносить приговор. Неважно, оправдательный, или обвинительный. Главное, что обобщающий, итоговый.
Сегодня становится модным говорить, что все, закоротило. И поэтому осталось потерпеть совсем немного; раз, надавим плечом, и посыпется. Энтузиаст в восторге; зануда начинает задавать вопросы. Где болит? Что болит? Как долго протянем? И скажет: нет, пока не закоротило. Но какой-то важный сдвиг случился. Трещина уже пошла. Просто разные панели проявляют разную степень устойчивости. И желательно спокойно замерить скорости процесса и его стадии – в разных сферах, разных плоскостях.
Если вслушаться в партийное сердцебиение, то приходится признать, что пока что дело ограничивается аритмией. Кардиограмма уже не хорошая, но еще и не плохая. И никакие впрыски стимуляторов не действуют, не ведут к инфаркту. Человек Грызлов на пару с человеком Петриком могут сколько угодно заниматься миллиардным финансированием забавного проекта «Чистая вода» и по пути затаптывать академическую науку, которая отказывает Петрику в звании ученого и настаивает на приставке «лже»; народонаселению на это наплевать. Марина Салье может вынимать какие угодно бумажки из своего загашника; всякое лыко – покуда не в строку. Массовый избиратель – неуспешный, пожилой, не слишком образованный – голосует а) за единороссов, б) за жириновцев, в) за коммунистов. То есть, а) за отсутствие движения, б) за веселую истерику по поводу плохих чиновников, в) за сладкое воспоминание о прошлом. И с этим избирателем пока что ничего поделать невозможно. Как невозможно в Грузии свалить Саакашвили. Все умные люди давно уже против него, но ядро избирателей – за. Ни маразматические репортажи Имеди, ни сжеванный галстук – не считываются как доказательства неадекватности. Потому что время не пришло.
Когда придет, пока неясно. Может быть, сегодня вечером. А может быть, через два года. Но как только это случится, ситуация перевернется; даже добрые дела Саакашвили не пойдут ему в зачет, а считываться будут только глупости и подлости. Ату его! И все тут. То же и со всяческими Петриками, и с компроматами у нас. Пока большинство пребывает в покое, «Чистая вода» будет финансироваться бесперебойно, а комиссию по лженауке не услышат. Из чего никак не следует, что комиссия не обязана продолжать свою борьбу, невзирая на обстоятельства. Но просто нужно трезво понимать: это работа на будущее, а не на день сегодняшний. Не ждите скорых результатов, не обманывайтесь и не обманывайте, чтобы в вас до срока не разочаровались. Если (когда) время придет, то не только «чистая вода», а всякий чих послужит доводом против. Ишь ты, еще и чихают.
Другой вопрос – о том, что начались сумбурные телодвижения другого слоя, одинаково далекого и от красных бабушек, и от офисного меньшинства. Но и это не системный вызов, а пока что пробный выплеск. Наши недовольные, в отличие от наших несогласных, ведут себя весьма сговорчиво; оказалось, с ними можно сторговаться о размене протестных акций на прямой эфир с участием начальства, эдакая политическая оферта. Значит, до точки кипения тут не дошло.
А вот где действительно закоротило, и где уже ничто не сможет помешать системному слому, так это в сфере правоохранительной.
В начале перестройки, четвертьвековой юбилей которой мы отмечаем сегодня, у интеллигентов были в моде стихи Дмитрия Александровича Пригова о Милицанере. Написанные в самый разгар застоя, в 1978 году. Но внезапно срифмовавшиеся с духом слишком бодрого времени.
Когда здесь на посту стоит Милицанер
Ему до Внукова простор весь открывается
На Запад и Восток глядит Милицанер
И пустота за ними открывается
И Центр, где стоит Милицанер —
Взгляд на него отвсюду открывается
Отвсюду виден Милиционер
С Востока виден Милиционер
И с Юга виден Милиционер
И с моря виден Милиционер
И с неба виден Милиционер
И с-под земли...
Да он и не скрывается.
Милицанер (отчасти пародийно, отчасти всерьез) представал демиургическим символом мирового порядка, центром вселенной, которая управляется его полосатой палочкой; это вам не михалковские славословия по адресу Дяди Степы, это самый настоящий миф. Насмешливый. Но от того не менее впечатляющий.
Сегодня мы присутствуем на официальных похоронах этого мифа. Никому – ни официозному поэту, ни раздумчивому постмодернисту – не придет в голову использовать образ Милицанера для описания миропорядка. Он же правопорядок. И порядок просто. Неважно, есть ли у нас хорошие милиционеры, или нет; не имеет ни малейшего значения, хочет ли кто-то внутри милицейской системы переменить ее изнутри нее самой, или таких уже не осталось. Важно одно: человек в милицейской форме превратился в образ мирового зла. Система разлагалась, разлагалась, разлагалась, и разложение в конце концов достигло самой опасной, самой трудноисправимой сферы – символической. То, что случилось с Магнитским – ужасно. То, что сделал Евсюков – катастрофично. Нетерпима история с гаишным отказом предоставить кадры аварии на Ленинском, на смену которому пришли отговорки, типа за плакатом ничего не видно, а женщины,
разбитые лукойловским «Мерседесом», сами бывали виновниками аварий. Ничем не лучше последний сюжет с операцией «живой щит», когда водителей использовали как заграждение при поимке барсеточников. Молчу о шквале милицейских самодоносов, начавшихся после разоблачений Дымовского, о преследовании журналистов «The New Times» и так далее.
Но главное не в отдельных эпизодах. Главное – в психологическом итоге. Произошла полная, всеобщая и непоправимая утрата доверия к институту в целом. Полное, всеобщее и неисправимое торжество массового представления о милиционере/гаишнике/следователе как носителе главной государственной угрозы.
Теперь каждое лыко будет неизбежно в строку; теперь любой скандал будет служить подтверждением, иллюстрацией к общепризнанному тезису: ребята, с вами все понятно. Вы – знак общественной опасности. А примеры иного порядка, когда (как в эти выходные) милиционеры жертвуют жизнью ради выполнения служебного долго, не воспринимаются. Это очень нехорошо, несправедливо. Но неизбежно. Милиция разжалована общественным мнением, низведена до статуса изгоя. Как была разжалована КПСС в 1989-1991 годах. И так думает большинство, вне зависимости от положения, доходов, политических воззрений, региона проживания и возраста. Между тем, как нас учил товарищ Маркс, идея, овладевшая массами, становится материальной силой.
Кстати, если мне не изменяет память, Михаил Сергеич Горбачев именно эту цитату использовал в одном из первых своих публичных выступлений. И оказался прав. Впоследствии идея о крахе коммунизма, овладевшая массами, обрушила систему, которую он пытался реформировать, то есть самоотверженно и жертвенно спасти.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
