Сергей Маркедонов, заведующий отделом Института политического и военного анализа.
Европеизация постсоветского пространства получила новые импульсы. В Праге 7 мая 2009 года состоится учредительный саммит «Восточного партнерства», в котором примут участие лидеры государств-членов ЕС, а также участницы этой программы, 6 республик бывшего СССР (Армения, Азербайджан, Белоруссия, Грузия, Молдова и Украина). В этот же день в столице Чехии пройдет очередной раунд переговоров между президентами Сержем Саркисяном и Ильхамом Алиевым. На их результаты инициаторы проекта также возлагают особые надежды.
Сама инициатива по созданию «Восточного партнерства» родилась в недрах шведской и польской дипломатии в прошлом году. Фактически это была первая серьезная публичная претензия Новой Европы на уровень первой скрипки в европейском концерте. В преддверии своего председательства в ЕС тогда же за польско-шведскую инициативу первой схватилась Франция. Такие европейские гранды, как Германия и Великобритания, первоначально отнеслись к новой затее с прохладцей.
Но затем последовала пятидневная война, которая вызвала в Европе фобии по поводу «возрождения империи» и усиления «эксклюзивного российского влияния в Евразии» (что в ЕС воспринимается как предпосылка для укрепления авторитаризма внутри РФ). Конечно, особенно постарались в этом деле страны Балтии и Варшава, у которых появились новые аргументы, - одностороннее признание Кремлем независимости Абхазии и Южной Осетии, изменение статуса РФ на Южном Кавказе. Но, как бы то ни было, в результате обстоятельного изучения вопроса в декабре минувшего года в Брюсселе появился документ, определяющий основные положения и перспективы реализации «Восточного партнерства».
В тексте проекта совместной Декларации стран «Восточного партнерства» говорится, что эта программа будет базироваться на таких фундаментальных ценностях, как демократия, верховенства закона, уважению прав человека, международного права, рыночной экономики. Все это противопоставляется принципам «реальной политики» и «дипломатии 19-го века». Но это на бумаге. Принимая же во внимание многочисленные овраги, по которым надо ходить в реальности, речь идет о формировании своеобразных подготовительных курсов или «предбанника» (кому как нравится) Европы.
«Восточное партнерство» уже сравнивали с соглашениями ЕС с Литвой и Польшей перед очередным расширением единой Европы в 2004 году. Однако здесь есть свои серьезные нюансы и принципиальные отличия. Постсоветские страны не приглашаются к вступлению в ЕС, хотя их лидеры, естественно, пытаются интерпретировать партнерство как открытые настежь ворота в Европу. Между тем Комиссар ЕС Бенита Ферреро-Вальднер открыто заявила еще зимой нынешнего года, что «Восточное партнерство» «не предусматривает приема государств постсоветского пространства в Евросоюз».
ЕС в целом, как институт, пытается сохранить лицо. Отказать напрямую странам бывшего СССР нельзя (политическая корректность не позволяет, равно как и приверженность к пропаганде). Сегодняшняя идеология ЕС напоминает советский прогрессизм, согласно которому все движение общества может идти только по восходящей, от «простого к сложному, от низшего к высшему, от старого к новому». А потому расширению Европы нет альтернативы. Само это расширение не подвергается сомнению, спорить можно лишь о темпах и сроках.
А потому многие новые члены ЕС (чье членство сегодня оценивается старожилами очень неоднозначно) особенно активно формируют у «партнеров» завышенные ожидания. И дело здесь не в грантах и финансировании из-за рубежа, которые так беспокоят наших доморощенных завистливых «патриотов». Разговоры о быстрой европеизации - это следствие советского способа мышления, укорененного в Грузии или на Украине, в Армении или в Азербайджане не слабее, чем в РФ.
Это тот способ мышления, когда идея (на сей раз европейская с отчетливым антироссийским отливом, а не коммунистическая) возводится в абсолют, отрывается от реальностей, не обсуждается содержательно. В итоге - мифы, завышенные ожидания и практические ошибки. Тбилиси, уверовав в «безальтернативность евро-атлантического братства», совершил поход на Цхинвал. Результат налицо: российские танки сегодня стоят в 30 км от столицы Грузии, утрачен контроль над Ахалгори и Кодорским ущельем. Практически равны нулю шансы на возврат Абхазии и Южной Осетии уже в границах этих автономий советского периода, а не 1992-1994 годов.
Но Грузия - это крайний случай. Пока же в других странах-партнерах активно обсуждают «смену вех», отказ от постсоветской интеграции в пользу европейской.
Спору нет, СНГ - не слишком эффективная структура с невнятными целями, задачами и отсутствием видения будущего. Но этот институт цивилизованного развода дает «восточным партнерам» признание дипломов, возможность безвизового передвижения. Человек, окончивший Харьковский педагогический институт или Кишиневский университет где-нибудь в 1983 году, имеет все шансы на трудоустройство на просторах нынешней России. И это реально дает СНГ. Риторический вопрос, кому в Риме, Милане, Париже или Франкфурте нужны дипломы мединститута из Баку, техникума или педучилища из Еревана/Кишинева/Одессы/Житомира/Минска (последний диплом должен быть еще подкреплен доказательствами демократического транзита).
Впрочем, как и в советские времена, в сегодняшнем ЕС «все идет по плану». 7 мая пройдет учредительный саммит. Затем саммиты станут проводиться на регулярной основе, а сам проект перейдет под управление и координацию брюссельской бюрократии. Как и в случае с саммитами НАТО, будут отчеты о новом «прогрессе», который вряд ли решит нагорно-карабахский конфликт, сделает Грузию более терпимой к мотивам Абхазии и Южной Осетии, а Приднестровье частью «европейской Молдовы». Естественно, отношения «партнеров» с Россией также вряд ли улучшатся благодаря реализации данного проекта, который многие не в ЕС, а среди ожидающих «путевок» считают по умолчанию нацеленным на снижение влияния РФ в Евразии и Европе. Но сложно ожидать иных результатов, когда вера и идеология ставятся выше знаний и реальностей.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
