Евгений Кожокин, профессор МГУ, доктор исторических наук – РИА Новости.
7 мая министр иностранных дел Сергей Лавров встречается в Вашингтоне с госсекретарем Хиллари Клинтон, главная тема переговоров – стратегические наступательные вооружения. Во второй декаде мая будет проходить первый раунд полноформатных российско-американских переговоров по заключению нового договора о тех же стратегических наступательных вооружениях (СНВ), сообщает российское внешнеполитическое ведомство. Далее – российский саммит президентов Медведева и Обамы, в центре внимания будет та же тема.
Интенсивность переговорного процесса будет нарастать по мере приближения к 5 декабря, дате истечения срока действия подписанного президентами СССР и США в 1991 году договора о СНВ. Времени для подготовки нового документа, призванного стать одним из краеугольных камней международной системы безопасности, остается крайне мало.
Кому, зачем и какой договор нужен?
Даже на рубеже 80-90-х годов прошлого столетия, когда СССР, переживая глубочайший кризис, проводил максимально благоприятный для Вашингтона политический курс, руководство Соединенных Штатов исходило из необходимости качественно наращивать ракетно-ядерный потенциал, стремительно увеличивая наметившийся разрыв в военных возможностях двух стран. Национальная стратегия безопасности США 1991 года устанавливала, что модернизация межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования, стратегических бомбардировщиков и подводных ядерных ракетоносцев будет иметь жизненное значение для осуществления сдерживания в ХХI веке.
Позже, несмотря на заявления о стратегическом партнерстве США и России, на подписание «The NATO – Russia Founding Act of May 1997», тезис о необходимости сохранения ядерных сил США в Европе постоянно находил оправдание в утверждениях, что даже при дальнейшем сокращении ядерного потенциала России она все равно останется надолго «стратегическим неизвестным». В реальной политике российский ядерный потенциал рассматривался как потенциальная угроза, пусть и угроза, которая в принципе не могла быть актуализирована.
Проводившиеся в США научные разработки, а также военные действия в Югославии и Ираке, подготовили принципиально новый этап американской оборонной политики. На протяжении всех 1990-х годов не прерывалась последовательная модернизация ядерной триады. К тому же шло развертывание систем противоракетной обороны театра военных действий. По сути уже администрация Клинтона приступила к созданию ограниченной системы противоракетной обороны, обходя Договор по ПРО 1972г. Но, не желая антагонизировать Россию и Китай, Вашингтон предложил дифференцировать национальную систему ПРО и ПРО театра военных действий (ТВД). В ту пору еще сохранялось понимание того, что Договор 1972 г. – это важнейший инструмент поддержания стратегической стабильности.
Команда, которая пришла во власть вместе с Бушем-младшим, уже откровенно исходила из тезиса, что соглашения по контролю над вооружениями полезны лишь до тех пор, пока они защищают американские национальные интересы. Неоконсерваторы были готовы стремительно продвигаться по пути создания абсолютной безопасности для Америки, не опасаясь реакции со стороны других крупных международных игроков. Выход из Договора об ограничении систем противоракетной обороны 1972 года ознаменовал переход к фазе испытаний и развертывания системы глобальной ПРО. И, соответственно - к созданию условий по полному устранению потенциала сдерживания Китая и частичному – России. По совокупному военному потенциалу США уже превосходили все другие страны мира, и при этом американское руководство стремилось устранить международно-правовые ограничители на создание системы, которая теоретически делает США неуязвимыми для ответного и даже ответно-встречного ядерного удара.
Упорный отказ США от ратификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний свидетельствовал о стремлении избежать международно-правовых ограничений при окончательной доводке принципиально новых видов ядерных зарядов. При этом магистральным направлением для США на данный момент остается совершенствование боезарядов путем компьютерного моделирования ядерных взрывов. Для этих целей Национальное управление ядерной безопасности заказывает в 2009 г. суперкомпьютер, который сможет осуществлять 20 000 триллионов операций в секунду. Этот на сегодняшний день самый быстродействующий в мире компьютер предназначен для Ливерморской национальной лаборатории.
США добиваются интеграции в единую систему ПРО ракет-перехватчиков и радаров, размещенных и размещаемых на суше и на кораблях по всей планете, от Аляски и Калифорнии до Японии, Англии, Норвегии и Польши. Начиная с 2005 года была проведена серия испытаний противоракет: из 27 попыток перехвата 26 оказались успешными.
Полномасштабное развертывание комплекса ПРО на Аляске и в Калифорнии обеспечит прикрытие около 90% территории США. Если подобная система будет располагаться в 5-6 районах, то ядерные потенциалы между Россией и Соединенными Штатами будут соотноситься как 1:10 или даже 1:15 - в зависимости от конфигурации американской ПРО.
Осенью 2008 г., когда утверждался бюджет на следующий финансовый год, в Пентагоне и в Белом доме, вероятно, исходили из того, что несмотря на кризис, США могут себе позволить еще более увеличить военный бюджет, что и было сделано при поддержке демократов, имевших уже тогда большинство в палатах Конгресса. На самом деле ситуация требует сокращения бюджетных расходов, и президент Барак Обама в грядущем финансовом году может посягнуть даже на расходы, предназначенные на дальнейшее развитие ПРО. Нельзя исключить и того, что вкупе с разоруженческими инициативами, обращенными к России, может быть пересмотрена и стратегия развертывания глобальной ПРО. Вашингтон, возможно, вновь сделает больший упор на научные разработки и усовершенствование системы перехвата баллистических ракет.
Возникнет впечатление отказа от проекта, но это будет не более чем иллюзией. Что, впрочем, подтверждают не только некоторые члены команды нового президента, но и сам президент Барак Обама. На международной конференции в Мюнхене в феврале 2009 года вице-президент США Джозеф Байден заявил: для того, чтобы противодействовать растущим возможностям Ирана, Соединенные Штаты продолжат создание ПРО. А 5 апреля Обама повторил эту мысль, сказав, что до тех пор, пока угроза со стороны Ирана будет существовать, Америка будет двигаться вперед в реализации программы противоракетной обороны, эффективность которой доказана.
На данный момент руководство США переоценивает перспективы, эффективность, стоимость и, возможно, некоторые технические параметры ПРО. Время паузы администрация США хочет использовать для того, чтобы провести переговоры и юридически закрепить сложившийся стратегический дисбаланс сил, предложить систему проверок, которые помогут агентурной, космической и аэроразведке с максимальной точностью определить потенциал ядерных сил России и возможности их развития.
Значительная часть российского правящего класса ориентирована на сотрудничество с США, и руководство страны не может не учитывать этих настроений. В то же время очевидна взаимосвязь между наступательными и оборонительными вооружениями. Как очевидно и то, что пункт об этой взаимосвязи внесен в Совместное заявление Президента Российской Федерации Д.А.Медведева и Президента Соединенных Штатов Америки Б.Обамы по инициативе российской стороны. Предстоят сложные и, по всей видимости, длительные переговоры.
В том, чтобы переговоры завершились подписанием документов, отвечающих долговременной стабильности, а не фиксацией в них перспективы ослабления одной стороны, заинтересована отнюдь не одна наша страна, а фактически весь мир, во всяком случае все страны, приверженные тому, чтобы в международных отношениях не сокращалось пространство свободы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
