Андрей Сафонов, главный редактор «Новой газеты» (Приднестровье, Бендеры), для РИА Новости.
Всплеск активности вокруг приднестровской проблемы утихает. Начало ей в 2008 году положили грохот бомб и артиллерийская канонада на Кавказе. Признание в течение одного года сразу трех непризнанных государств – Косово, Южной Осетии и Абхазии - де-факто завершило уход со сцены родившихся после Второй мировой войны норм международного права. Это - революция на мировой арене. Что нас ждет дальше: хаос, чудовищные катаклизмы или всего лишь жизнь «после ООН», на смену которой придет другая международная организация (или несколько организаций)?
Политико-боксерский клинч на Кавказе не привел к всеобъемлющей конфронтации между Россией и Западом в духе холодной войны. Стало ощущаться желание продемонстрировать и возможности миротворчества, варианты политического урегулирования ранее замороженных конфликтов. Разумеется, первыми в конце лета – начале осени 2008 года в поле зрения попали непризнанная Приднестровская Молдавская Республика и Молдова как наименее «горячие точки».
Считается, что более прочих в достижении компромисса между Кишиневом и Тирасполем заинтересована Россия. Традиционное объяснение: показав на Кавказе военную силу, Москва решила продемонстрировать объединительные тенденции на юго-западе бывшего СССР при условии: Россия будет главным модератором урегулирования, а договоренность пройдет в основном по российской схеме.
Это объяснение имеет «ахиллесову пяту». Дело в том, что еще весной и летом 2008 года Россия выделила «в отдельное судопроизводство» ПМР, отделив ее от Абхазии и Южной Осетии. Намерение Кремля, в общем-то, было угадываемо – закрепить определяющее влияние РФ в пределах всей бывшей советской Молдавии, тогда как в Грузии, где свыше 70% граждан проголосовало за вступление страны в НАТО, подобное выглядело бы бесперспективно. Москва и после 2008 года постарается не допустить «ухода» Молдовы на Запад. Признание приднестровской самостоятельности теоретически возможно, если к власти после парламентских выборов в Молдавии придут прорумынские силы (что сегодня маловероятно).
На Днестре у России и дальше останутся козыри в виде военного присутствия (миротворцы и Оперативная группа на базе бывшей 14-й общевойсковой армии) и газово-энергетического снабжения ПМР и Молдовы. Но и прочим участникам переговорного формата «5+2» тоже есть, что бросить на чашу весов. Украина, в состав которой входило Левобережье Днестра в 1924-1940 годах (Молдавская Автономная ССР) непосредственно граничит с Приднестровьем, заполняя прилавки приднестровских магазинов своими товарами. Евросоюз в последние месяцы очень активен. Сила и влияние Соединенных Штатов в пояснении не нуждаются, хотя американская активность внешне ослабла. ОБСЕ по статусу пусть не гарант, но посредник, как и Россия.
В общем, пока переговорный формат был тройственным (в 1990-е годы – Россия, Молдова и Приднестровье), при желании были шансы провести любое решение, в том числе о создании Молдавской Конфедерации. Но в 2008 году в формате «5+2», когда Украина в августе поддержала Грузию, а ЕС и США обвинили Россию в непропорциональном применении силы на Кавказе, сделать это куда труднее. Перехватив дипломатическую инициативу на Днестре, президент России Дмитрий Медведев встретился с молдавским и приднестровским коллегами, но изначально столкнулись два подхода: Кремль выступил устами министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова за «воскрешение» конфедеративного по духу меморандума Козака, а руководители Молдовы напомнили о существовании пакета предложений, предусматривающих урегулирование на унитарной основе (юридическая основа – Закон о статусе населенных пунктов Левобережья Днестра от 22 июля 2005 года) и отрицающих федерализацию. Тирасполь по-прежнему выступает за независимость, напоминая о соответствующем референдуме 2006 года и предлагая Молдове проект Договора о дружбе и сотрудничестве, зная при этом, что такой вариант Кишинев не станет даже рассматривать.
Расчеты руководств ПМР и РМ в конце 2008 года разбились друг о друга. Приднестровские лидеры не смогли обрести признание России «за компанию» с южными осетинами и абхазами на волне эйфории после «пятидневной войны». Кишиневская формула «нейтралитет в обмен на унитарную Молдову» не впечатлила Кремль. К тому же, если гарант Украина занята больше внутренними делами, то наблюдатель Евросоюз ускоренными темпами стал претендовать на равные права в урегулировании с гарантом Россией. В 2009 году, возможно, ЕС предложит цельный план соглашения Кишинев-Тирасполь. Россия пока что исходит из положений меморандума Козака. Запад, видимо, не против самой федерализации (в 2002-2003 годах, еще до Козака, США и ОБСЕ первыми заговорили о федерации), но он, как и в 2003-м, против определяющей роли Москвы в этом процессе.
Сегодня ЕС предлагает Молдове, в числе 6 стран, программу «восточного партнерства». В декабре эту идею поддержал спикер молдавского парламента, что наверняка вызвало новые подозрения среди российских политиков (на что и рассчитывает Тирасполь). В декабре, в Хельсинки, приднестровская проблема стала заложницей новых боев России и Запада: россияне не провели предложения Дмитрия Медведева о новой конфигурации европейской безопасности, взамен заблокировав резолюцию по приднестровскому вопросу. К тому же Россия и США схватились в битве вокруг ДОВСЕ, а это вместе с приближающимися молдавскими парламентскими выборами – лучшая гарантия сохранения статус-кво на Днестре как минимум до второй половины 2009 года.
Мировой экономический кризис еще больше запутывает дело. Можно прогнозировать, что Россия окажет помощь Тирасполю как своему союзнику, но в ее шагах чувствуется некая концептуальная недоговоренность. Каким конкретно видит Россия постконфликтное будущее на Днестре – ясно не до конца. ЕС, возможно, начнет больше работать непосредственно с Приднестровьем, привлекая в первую очередь бизнес ПМР на европейский рынок. Если же сдвинутся с мертвой точки переговоры между ЕС и Молдовой о безвизовом режиме, то вот это будет мощнейшим козырем Кишинева. Но кризис может разорвать в клочья самые детальные расчеты.
Даже если отношения РМ и ПМР в 2009 году накалятся больше нынешнего, равновесие сил этих «боксеров-легковесов» сохранится: размежеваться по Днестру им помешает наличие в составе ПМР правобережных Бендер и еще нескольких сел. Молдова же управляет на Левобережье целым анклавом из 7 сел Дубоссарского района. Переговоры будут то вспыхивать, то затухать. Для России и Запада это может означать позиционную дипломатическую войну, ибо инициативы одной стороны, как и в 2008 году, будет гаситься усилиями другой. Или же между сторонами конфликта будут достигаться частные договоренности (транспорт, экология и т.д.), не затрагивающие разграничения полномочий, то есть статуса.
Дополнительной сложностью для России будет то, что США, ОБСЕ, ЕС и Молдова продолжат выступать за вывод российских войск с берегов Днестра и превращение нынешних трехсторонних миротворческих сил (РФ, РМ, ПМР) в гражданскую миссию наблюдателей под эгидой ОБСЕ. Вряд ли Москва и Тирасполь пойдут на это.
Беда бывшей советской Молдавии – это, так сказать, вакуум перспективы. На сегодняшний день не просматриваются ни полноценный прием РМ в ЕС, ни превращение ПМР в субъекта международного права. Пока Молдова и Приднестровье борются между собой за звание беднейших регионов Европы, им не стать привлекательными друг для друга. А это сковывает льдом отчужденности и без того замороженный конфликт.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
