Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
В течение двухдневного визита в Москву президент Франции Николя Саркози добился от своего российского коллеги того же, чего Путин в свое время добился от Джорджа Буша: привилегии высказывать свою точку зрения, отличающуюся от мнения собеседника, и оставаться при этом с ним в весьма хороших отношениях. Вот наиболее типичные из высказываний Саркози на этот счет: «Франция желает понять вас. Я оценил твердость ваших убеждений. Я думаю, мы можем понять друг друга, так как и у меня есть свои убеждения», «Дружба - это когда говорят друг другу то, что думают».
Строго говоря, дружба и даже симпатия между двумя президентами заранее не планировались. Другое дело, что успех встречи был очевиден задолго до ее начала - иначе она, как это бывает в таких случаях, была бы отложена «по взаимному согласованию сторон». Отношения Франции и России - это множество процессов и событий, к которым причастны многие тысячи людей. Наиболее эффектно в ходе нынешнего визита прозвучало приглашение Саркози следующему президенту России приехать в 2008 году на космодром Куру в Гвиане для первого запуска европейского спутника на российской ракете-носителе. Или упоминание гостя о том, что французские инвесторы хотели бы оказаться акционерами «Газпрома». Можно было бы коснуться также немалых успехов французского бизнеса в фармацевтической и косметической отраслях России, или планов совместного создания новых грузовых версий французских «Аэробусов», и многого другого.
Но как тогда быть с утвердившимся было тезисом о том, что Саркози решительно превратил в руины внешнюю политику своего предшественника Жака Ширака, укрепляя связи с США, выступая за независимость Косово, и заняв более жесткую позицию в отношении ядерного Ирана? Как быть с тем, что все это якобы резко расходится с позицией Москвы? И что в результате Россия, оставшись без былого партнерства с Берлином и Парижем, понесла урон на довольно важном направлении своей внешней политики?
Ключ ко всему здесь в том, что Москва не ведет и не вела антиамериканскую политику, так же, как не проводили ее Жак Ширак и Герхардт Шредер. Ситуация была другой - несколько лет назад не только три упомянутые государства, но фактически вся международная дипломатия была направлена на то, чтобы сдерживать разрушительные военные акции Америки, упоенной иллюзиями своего всемогущества.
Сегодня совсем другой мир имеет дело с совсем другой Америкой. Ослабевшего и лишившегося иллюзий гиганта следует не сдерживать, а поддерживать за локти, помогая ему занять в мировой политике иное, чем раньше, место. Потому что это совсем не та мировая политика, как раньше - сегодня в мире думают не о том, как уберечься от резких движений США, а о том, как будут вести себя иные, новые державы, выходящие на лидирующие роли.
Поэтому Николя Саркози, считающий, что американцам надо сейчас протянуть руку дружбы - это совсем не то, как если бы Жак Ширак решил совместно с Америкой спланировать войну в Ираке. И здесь между Саркози и Путиным расхождений нет. Более того, по мнению информированных источников, переговоры в Москве показали, что и по поводу Ирана ссоры не будет. А будет нечто иное - Франция, отозвавшись поначалу на призыв Буша принять участие в «психической атаке» на Тегеран, готова теперь какое-то время внимательно понаблюдать, что хорошего получается у России, которая проводит в отношении Ирана совсем другую политику. Например, послушать, что привезет Путин из Тегерана, куда он в ближайшие дни собирается.
А вот в том, что касается Косово, стоит повнимательнее понаблюдать за тем, что происходит в самой Франции, в Европе в целом - и в России. Дело в том, что история с Косово, «каинова печать» Европы, оказалась той самой точкой, когда всем стало ясно, что хотя географически Европа простирается до Урала, но на самом деле есть одна Европа, и есть другая (Россия), и вместе им, видимо, никогда не сойтись. Достаточно посмотреть повнимательнее на перемены, происшедшие с классическим, вроде бы, «западником» - Владимиром Путиным, который в результате выстроил не «проевропейскую», а вполне самостоятельную российскую политику.
Когда европейское общественное мнение встало на сторону ползучей оккупации сербских земель путем хорошо вооруженной инфильтрации, а в итоге Европа оказалась бессильной сделать что-то самостоятельно, и вынуждена была призвать на помощь американские бомбардировщики - это произвело сильное впечатление на российскую публику, политизированную и не очень. Европа тогда напоминала некую увеличенную версию Польши при близнецах Качиньских - нечто весьма скандальное, заносчивое, неприятное, хотя в принципе не опасное. Сегодня накал европейской упоенности своими ценностями и моральным превосходством стал несколько ниже, но в целом изменилось немногое. И даже помимо Косово европейцам еще придется здорово постараться, чтобы реабилитировать себя в глазах российской публики.
Другое дело, что никто в Москве не ждет здесь многого от только что пришедшего к власти президента Франции. Достаточно пока и того, что он совпал по стилю с президентом Путиным - умеет говорить своим друзьям и партнерам то, что думает, и не ожидает от них ничего иного.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
