Александр Караваев, Информационно-аналитический центр при МГУ, для РИА Новости.
Действия политиков, предпринимаемые в отношении сепаратистских кризисов на Южном Кавказе, все больше способствуют застою. При этом ситуация вовсе не заморожена, конфликты постоянно бурлят и становятся почвой для дипломатических интриг и войн.
Две ключевые проблемы так и остаются за пределами решения. Первая - отсутствие необходимых политических и финансовых средств у тех сил, которые могли бы волюнтаристски навязать сторонам необходимое решение.
Выступая главным спонсором стабильности на Южном Кавказе, вряд ли Россия сейчас готова пойти на столь рискованный эксперимент как волюнтаристская легитимация «непризнанных». Что это даст России? Международный кризис и глубочайший, на историческую эпоху разлом в отношении с Грузией. Легитимация - это не просто праздник элит и населения этих территорий, национальное торжество рождения государства из непризнанного анклава, это и удар по философии и принципам традиционного унитарного государства, это унижение и потери для Грузии, соседнего государства в составе СНГ.
Вторая проблема, а по сути ключевая - невозможность согласия между общинами. Чиновники и часть политической элиты, готовые идти на сближение, не в состоянии компенсировать социально-психологический разлом, проходящий по живому, по пострадавшему населению. Попытки сближений в южно-кавказских конфликтах были. Например, в марте 2003 года на даче Путина в Бочаровом ручье проходила трехсторонняя встреча Путин-Шеварднадзе-представитель Абхазии. Тогда, среди прочих тем, обсуждалась возможность открытия железнодорожного сообщения Сочи-Тбилиси, что само по себе было бы значительным достижением. В апреле 2001 во Флориде Гейдар Алиев и Роберт Кочарян достигли существенного сближения позиций по карабахскому конфликту. Три встречи были между Людвигом Чибировым (первым президентом Южной Осетии) и Эдуардом Шеварднадзе. На одной из них, в городе Боржоми, Шеварднадзе предлагал Чибирову пост вице-президента Грузии в случае воссоединения Цхинвали с Тбилиси.
Все эти попытки проваливались раз за разом. Зачастую, в столицах «признанных государств» эти провалы объяснялись как вмешательство внешних сил, намекая на нежелание Кремля менять сложившуюся архитектуру безопасности Кавказа.
В принципе такой фактор присутствует, но истинная причина в другом - неготовность президентов легитимных государств и лидеров сепаратистских анклавов пойти до конца против консенсуса сложившейся системы: то есть в одном случае, пойти против желания сохранить полную обособленность правящих групп на сепаратистских территориях, а в другом, неготовность изменить консенсус в вопросе неделимости своих «материнских территорий» на автономные субъекты у элит в признанных государствах Южного Кавказа.
Требуются уступки от обеих сторон. Сепаратисты должны согласиться на ограниченный суверенитет в составе единого государства, правящие группы в этих государствах должны пойти на ряд серьезных реформ, меняющих унитарную форму правления. Кроме того, они должны выдать гарантии безопасности и обеспечить бизнес - интересы лидеров бывших сепаратистских территорий уже в рамках своей, легальной экономической системы. Достаточно сложный компромисс.
В рядах властной элиты Грузии и Азербайджана присутствует ряд оптимистов, готовых обсуждать варианты широкой автономии (по типу Татарстана в составе РФ). Порой возникает впечатление, что администрация президента Саакашвили значительно дальше продвинулась в этом обсуждении, в сравнении с их бакинскими коллегами. Но пока дальше предварительных предложений и пиар - аргументов дело не движется. Собственно говоря, и сепаратистские власти совсем не склоны к подобным обсуждениям.
В войне за суверенитет между Грузией и Абхазией возникает новый сюжет- Олимпиада 2014 года в Сочи. В Москве рассчитывают на урегулирование конфликта вокруг Абхазии до олимпийских игр в Сочи. Весьма оптимистичное мнение озвучил управляющий делами президента РФ Владимир Кожин, «если бы не было уверенности в разрешении грузино-абхазского конфликта, то вряд ли Россия смогла бы получить право на проведение Олимпиады».
Естественно, что $12 млрд. инвестиций, вложенных в инфраструктуру в часе езды от конфликтной территории, будут принуждать Россию стабилизировать обе стороны. Но пока для Абхазии и Грузии выгоды от этой Олимпиады находятся в разных плоскостях. Сухумская элита не прочь получить инвестиции в рекреационные зоны на границе с Краснодарским краем. Участвуя, хотя бы и таким образом, в Олимпиаде, анклав получает возможность собственного политического маневра на высоком международном уровне. К региону будет приковано всестороннее внимание и ставки взлетят неимоверно высоко.
Посмотрим на ситуацию из Тбилиси. Не надо забывать, что юридически Абхазия - неотъемлемая часть территория Грузии. Значит любой экономический проект, включая возможный субподряд на размещение части рекреационных объектов задействованных в Олимпиаде, должен проводиться согласно законодательству Грузии. По сути, любой российский проект в Абхазии должен быть рассмотрен в плоскости российско-грузинских согласований: учитывая интересы абхазских игроков, нельзя игнорировать зону финансовой и налоговой ответственности Тбилиси, даже просто из дипломатического уважения к Грузии.
Так должно быть, но в реальности по-другому. В Тбилиси оказались либо не готовы к олимпийскому проекту соседей, либо перевесило убеждение, что рассчитывать на подобный проект с Россией чересчур оптимистично, учитывая количество политических завалов и тупиков. Но стремясь к более цивилизованным решениям, и проводя не столь раздражающую и дерзкую в отношении Москвы политику, Грузия могла бы найти варианты участия в олимпийском проекте. А там, в процессе, возможно, обнаружить и почву общих интересов.
Президент Саакашвили утверждает, что не станет провоцировать конфликт. Однако политический Тбилиси оказался за бортом Сочи -2014, во всяком случае на данном этапе, и ситуация снова будет развиваться в прежнем негативном русле дипломатических нот и взаимных провокаций. Олимпиада в Сочи станет праздником только для грузинских спортсменов и болельщиков и, вероятно, очередным потерянным шансом в грузино-абхазском урегулировании.
