Надежда Арбатова, заведующая сектором международно-политических проблем Европы Института мировой экономики и международных отношений РАН.
Не сделаю открытия, если скажу, что отношения между Россией и ЕС переживают затяжной кризис. Причем в данном случае кризис надо понимать как ситуацию неопределенности, которая, конечно же, не может длиться долго, рано или поздно должен произойти перелом в ту или иную сторону.
Ухудшение взаимоотношений между двумя партнерами вызвано, на мой взгляд, атмосферой недоверия, непонимания друг друга, прежде всего, в определении общих стратегических целей. Кроме того, на эти трудности накладывается негативная тенденция в международном политическом климате в целом. А без учета этого обстоятельства нельзя понять сути наших противоречий с Европейским Союзом и с западными партнерами.
Попытаемся объяснить причины ухудшение международных отношений. Одна из них состоит в том, что Россия, чувствуя себя сильнее, чем раньше, хочет пересмотреть ту модель взаимодействия с Западом, которая сложилась в 90-е годы. Она основывалась на определенных уступках России и не принесла ей особых дивидендов. Сегодня Россия намерена выступать как полноправный партнер, заявляя о своих позициях. Но к этому, к сожалению, Запад оказался не готов. И любые озабоченности, претензии или формулировки интересов России воспринимаются с подозрением, как проявление неоимперских амбиций - будь то позиция России по Косово или такой «технический» вопрос, как польское мясо.
Вторая проблема связана с внешней политикой США, их полным пренебрежением нормами международного права, в том числе к сфере разоружения, и очень толерантным отношением европейских союзников к этому поведению Соединенных Штатов в отличие от их критики в отношении России.
Все заметнее становится и соперничество России, ЕС и НАТО на постсоветском пространстве. Несмотря на то, что не раз заявлялось о расширении ЕС и НАТО как о взаимодополняемых процессах, они создают очевидное напряжение в регионе, и расширение сферы влияния этих западных институтов на страны СНГ, естественно, негативно воспринимается Россией, как выдавливание из зоны ее важных интересов.
Наконец, нельзя сбрасывать со счетов внутриполитическое развитие России, опасения западных партнеров относительно того, куда она движется. Один из самых распространенных на Западе стереотипов состоит в том, что существует глубокий разрыв в ценностях между Россией и Европейским Союзом. Разрыв чуть ли не генетический, что мы обладаем какой-то врожденной склонностью к авторитаризму. На самом деле между нами есть действительно глубокий разрыв, но только в демократическом опыте. Наши западные партнеры судят сегодня Россию по самым высоким критериям демократии, которых не существует не только в новых странах-членах ЕС в чистом виде, но даже и в так называемых «старых» европейских государствах. Они забывают о том, что Россия всего 15 лет назад вышла из Советского Союза с очень тяжелым наследием, с полным отсутствием новой политической элиты. Жесткую критику в наш адрес вряд ли можно считать справедливой. При всей противоречивости развития мы достигли достаточно много, ускоренными темпами пройдя периоды первоначального накопления капитала, олигархического капитализма и вступили в стадию государственного монополистического капитализма, которая имеет определенные политические последствия. Многим странам Западной Европы, скажем, Италии, для всего этого потребовалось куда больше времени, и проходили они эти этапы гораздо раньше, еще в 60-е годы прошлого века.
Теперь о сути отношений. Срок существующего соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС истекает в ноябре текущего года. В принципе, оно может продлеваться. Но обе стороны осознают, что договор безнадежно устарел, примерно 64 положения СПС не отвечают современным реалиям и по большей части не исполняются. Помимо этого, мы имеем Санкт-Петербургскую инициативу 2003 года. Блестящая идея: создание четырех общих пространств. Она позволяет обойти деликатный и болезненный вопрос о членстве России в Евросоюзе и одновременно придать очень высокую степень ассоциативности. Впрочем, многими нашими экспертами инициатива была воспринята с некоторым недоверием, как сладкая пилюля накануне очередного расширения Европейского Союза. Нам нужен новый договор. В результате дискуссий, которые у нас, к слову, прошли гораздо шире, чем в странах ЕС, сложился консенсус относительно того, каким он должен быть. Мы выдвинули концепцию радикальной модернизации СПС на базе четырех пространств, плюс соглашения в наиболее важных для России и ЕС сферах.
К сожалению, переговоры между Россией и ЕС в отношении нового документа не сдвинулись с места, официальный предлог - это наши санкции по польскому мясу, наша позиция в отношении договора по Энергетической хартии. Это вызвало в нашем экспертном сообществе и в политических кругах определенный скепсис: а нужно ли в таком случае стремиться к договору с Евросоюзом. Я его не разделяю - не стоит бежать впереди паровоза и разбирать перед ним рельсы.. Во-первых, российское руководство официально нигде не отказалось от своих прежних позиций. Во-вторых, спорные вопросы не носят неразрешимого характера. При обоюдном желании по ним можно договориться.
Что касается нашего энергодиалога, он кое в чем напоминает мне человека с большим флюсом из-за того, что Европейский Союз сегодня посылает нам очень тревожные сигналы. Создается впечатление, что Россия для ЕС - это только нефть и газ. И главный вопрос, который волнует европейских коллег, сколько нефти и газа мы им можем дать. Остальное, извиняюсь, гори синим пламенем. Между тем плоскости всех четырех пространств представляются весьма важными, и прежде всего экономического пространства. А оно, в свою очередь, требует хотя бы в отдаленной перспективе создания зоны свободной торговли, как основополагающей предпосылке к динамичному экономическому взаимодействию.
Бесспорно, вхождение в ВТО - необходимое условие для создания зоны свободной торговли. Я думаю, сам процесс адаптации, который предусмотрен членством в ВТО, позволит нашим предприятиям накопить серьезный опыт и стать конкурентоспособными, тем более, что, по мнению многих авторитетных экономистов, практически в каждой отрасли российской экономики есть очень сильные и представляющие интерес для западных партнеров производства.
Не менее значимая сфера - общее пространство внутренней безопасности. Здесь ключевой вопрос, конечно же, безвизовый режим, который имеет огромное политическое значение. Мы можем как угодно развивать наши отношения с Евросоюзом, но индикатором намерений ЕС в отношении России будет именно вопрос о визовом режиме. Это имеет огромное значение и для России, и для общественного сознания наших людей. Я не призываю отменить его завтра, но позитивное решение будет способствовать формированию общего европейского сознания.
К наиболее деликатной сфере отношений относится тема внешней безопасности. На примере самого Европейского Союза видно, сколь сложно отформатировать это пространство, поставить очень четкие цели. У нас сегодня существует много форматов политических обсуждений между Россией и ЕС, но их явно недостаточно. Нужно не только обсуждать, высказывать претензии, но главное - формировать общие позиции по наиболее острым проблемам международной безопасности. И, если это отвечает интересам той и другой стороны, осуществлять совместные акции. Для этого, на мой взгляд, в договоре нужно предусмотреть создание нового органа - Совета Безопасности России и ЕС. В России эти идеи уже высказывались, но Брюссель пока не готов к такого рода формату взаимодействия.
Куда лучше обстоят у нас дела на гуманитарном пространстве, в сфере науки и культуры. Но ими, увы, не покроешь все прорехи.
Что же будет, если не получится нового договора? Ну, наверное, мир не рухнет, у нас есть двусторонние отношения со многими странами-членами ЕС. Но, наверное, мир будет все-таки немного другим. Наверное, по-другому пойдет и внутреннее развитие России. От полнокровного сотрудничества с Европой мы, скорей всего, перейдем к избирательному. Выиграет ли кто-то после этого?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
