Геннадий Бордюгов, руководитель издательских программ Ассоциации исследователей российского общества АИРО ХХI, член Экспертного совета РИА Новости.
Снова на дворе война. Война памятников. Не ландшафтных, конечно, а исторических, не тех, правда, что были поставлены на рубеже XIX-XX вв. воинам Ивана Грозного под Пайде или мемориале на братской могиле русских солдат, отдавших свою жизнь под Нарвой, а памятников советских, идеологически и психологически некомфортных. Зачем жить с неудобным прошлым? Зачем испытывать "комплекс вины" и мучиться от совершённых преступлений, допущенных ошибок и просчётов? Не лучше ли заменить историческое сознание, живое чувство истории празднествами, позитивным, не раздражающим прошлым, формальным долгом памяти?
После окончания Второй мировой войны на эстонской земле осталось 265 мест захоронений советских воинов. Они выполнили свой долг и присягу, и, наверное, в свои ратные дела и Победу они вкладывали определённый смысл, свою окопную правду. Задумывались ли павшие в той страшной и беспощадной войне о том, что вдруг окажутся не освободителями, не героями, а лишь фигурантами очередных политических раскладов и заложниками бессмысленной войны памятников?
Эстонские представители власти, стоящие за прожектором памяти, направляют его лучи в сторону Бронзового солдата, который "пропагандирует советских захватчиков". Стоящие за прожектором памяти в России продолжают мерить историю Эстонии по советским лекалам. Они с удовлетворением отмечают заслуги эстонских историков в освещении действий 8-го Эстонского стрелкового корпуса и его боевом крещении под Великими Луками, негативных последствий немецкой оккупации и онемечивания, участия самих эстонцев в репрессиях против советских военнопленных и евреев, привезённых из Западной Европы, но отказывают этим же историкам в праве писать о лесных братьях, причинах их борьбы с истребительными батальонами, роли в боях за Тарту и восстановлении органов местного самоуправления периода независимой республики. Вообще встречают протест рассуждения историков о том, был ли у национальных сил Эстонии выбор между СССР и Германией.
А что думают люди о войне с памятниками? Вот, читаю на одном из форумов: "Те политики, кто вертит историей в интересах так называемых высоких политических целей - подонки. А народ безмолвствует!". Конечно, это не так. Все, с кем мне приходилось общаться в последние дни, понимают, что да, "мёртвые сраму не имут", но сначала их использовали как символ победы над фашизмом, а теперь как символ советской оккупации. А значит, мы по-прежнему - пленники истории ХХ века и её идеологических баталий, а апелляции к Женевской конвенции с обеих сторон являются лишь одним из фрагментов политических игр накануне парламентских выборов и в Эстонии, и в России.
Но ведь очевидно, что не все в Эстонии согласны с использованием памяти в интересах отдельных групп, не все намерены "судить" за совершённые преступления не конкретных людей, а страны, идеи или символы. Вот уже 15 лет проблема оккупации отравляет отношения между Россией и странами Балтии. Вспомним острые споры 2005 года, накануне 60-летия Победы. Казалось бы, после юбилея вопрос будет переведён из политической в научную плоскость, активно заработают двусторонние комиссии историков, откроется обоюдный равный доступ к архивам. Увы, всё это осталось прекраснодушными пожеланиями, а значит, и следующий юбилей будет инструментализирован по-старому - судорожными попытками доказать возможность аннексии без оккупации и пр. Проблема снова окажется в руках националистических публицистов и публичных националистов.
И что же делать? Как раз сейчас многое прояснится, станет ясно, по какому сценарию будут развиваться отношения. Если реагировать как сейчас - неадекватно, неуклюже и негоже для такой страны, как Россия, запугивая экономическими санкциями, то война памятников продолжится. (Замечу в скобках, что эту войну надо было упредить ещё в 1994 году. Выводя наши войска, нужно было, наряду с вопросом предоставления гарантий российским военным, урегулировать статус захоронений советских воинов. Тогда же можно было разглядеть и дезавуировать новый идеологический вызов соседей - замену коммунистов в качестве виновников национальных трагедий русскими).
Другой путь связан с пониманием того, что историческая память не может быть приватизирована тем или иным режимом власти. Если пространство власти доступно немногим, то к пространству памяти причастны все без исключения. А значит - ответственны за него. Но тогда возникают вопросы: почему не вступили в диалог избранные горожанами мэры Москвы и Таллина, почему не встречаются представители ветеранских организаций, почему наша Общественная палата не обращается к эстонской Палате сотрудничества национально демократических сил? Быть может, только гражданские структуры и способны прекратить возникший конфликт. Во всяком случае, не удалось же заглушить протест тех же молодёжных групп против передачи Бронзового воина в Россию. Если же вести речь о переносе захоронений в другое место города, а в мире известны такие случаи, то в этом случае надо открыто и честно обсуждать причины, место и форму захоронения, его статус и охрану. В этом заключается, на мой взгляд, ответственное поведение перед павшими солдатами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
