Екатерина Кузнецова, политолог, РИА Новости.
Полгода назад, когда Финляндия вступала в должность председателя ЕС, прогресс в отношениях с Россией назывался в числе трех основных целей финского «царствования» в единой Европе. После саммита Россия-ЕС, состоявшегося в минувшую пятницу в Хельсинки, стало ясно, что этот «орешек» оказался финской дипломатии не по зубам. Такой дерзкой пощечины от «своих» брюссельский десант не получал давно - Польша еще 13 ноября отказала европейским переговорщикам в мандате на начало переговоров о новом соглашении о партнерстве и сотрудничестве с Россией.
В сухом остатке итоги встречи выглядят так: Россия согласилась на последовательное снижение вплоть до устранения сборов за пролеты над Сибирью; ЕС признал неправомерность и чрезмерность введения Россией эмбарго на польское мясо; Россия присоединилась к европейской инициативе «Северное измерение».
Наиболее показательным итогом встречи является «Северное измерение». Фактически впервые Россия приняла участие в программе Европейского союза, созданной для решения проблем конкретного региона. До сих пор политика вовлечения России в европейские мероприятия оканчивалась неудачей. Европейские дипломаты в ответ на упреки в абстрактности и необязательности «четырех общих пространств» любят напоминать, что России было предложено вступить в Европейскую политику добрососедства, выработанную специально для стран нашего общего «ближнего зарубежья». Россия, сочтя себя достойной отдельной программы, отказалась. В «Северном измерении» нам вроде бы гарантировано равноправное партнерство, поскольку в него вошли Норвегия и Исландия, не являющиеся членами ЕС. Однако если Природоохранное партнерство может состояться (Европа считает Кольский полуостров и Новую Землю чрезмерно загрязненными ядерными отходами регионами и уже инвестирует в их «очистку»), то в отношении Партнерства в области здравоохранения и социального обеспечения не может быть даже иллюзий. Очень хочется надеяться на прогресс в «Северном измерении», слишком уж заманчивыми кажутся российские проекты - строительство новых очистных сооружений в Петербурге, скоростная железная дорога Санкт-Петербург-Хельсинки, разработка межгосударственной системы мониторинга биологического и ландшафтного многообразия региона. Однако не стоит забывать, что Норвегия - это почти Европейский союз, в бюджет которого она вносит 800 млн. евро ежегодно. Так что рассчитывать на то, что Европа будет финансировать что-то помимо сферы ядерной безопасности, наивно.
Евросоюз, не рассчитывая на «значительные решения», добился всего, чего хотел. А Россия? Не говоря о «сдаче» транссибирских сборов, Россия осталась при своем. ЕС не уступил ни слова из Энергетической хартии, подтвердив намерение либерализовать рынок газа (естественно, без участия Газпрома). ЕС публично поддержал Польшу в «мясном скандале», так что «терпеливо ждать, когда Евросоюз согласует общую позицию», Кремлю, похоже, придется до первого заседания Апелляционного органа ВТО, поскольку вступление России в ВТО не за горами.
В то же время намерения Россия в отношении ЕС остаются весьма туманными. Накануне саммита, правда, президент Путин официально заявил о том, что Россия не ставит перед собой задачу присоединения к Европейскому союзу. Правда, упомянутые им обмен опытом, диалоги, отраслевое сотрудничество на деле сводятся к тому, что Россия постепенно перенимает опыт и практики Европы. К примеру «диалог в сфере юстиции» сводится к тому, что КЕС финансирует программы повышения квалификации для российских судей (сейчас они проводятся в четырех российских регионах), в том числе в целях снижения количества исков от россиян в Европейский суд по правам человека.
Нежелание вступать в ЕС, однако, не избавляет от необходимости приблизить Россию к Европе. Поэтому важнейшим для Москвы и ЕС остаются фундаментальные проблемы - безвизовый въезд, взаимный допуск европейских и российских компаний к нефтегазовому рынку друг друга.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
