Петр Романов, политический обозреватель РИА Новости.
Все-таки есть нечто загадочное в том, почему Россия на различных этапах своего исторического развития, раз за разом умудряется попадать в след своих далеких предков, словно вертится и никак не может остановиться какой-то старый ржавый волчок. На этот раз речь идет об экономике, а конкретно - о только что принятом правительством решении ограничить, а в 2007 году и вовсе свести к нулю участие иностранцев в розничной торговле на российском рынке. Подозреваю, что, принимая это решение, никто из членов правительства даже не думал, что зеркально повторяет действия царской власти некоторое время спустя после Смутного времени.
Смута, как известно, не просто затормозила развитие страны или отбросила ее далеко назад по сравнению с остальной Европой, она практически уничтожила Московское государство. Если есть желающие подставить в текст вместо слов «Московское государство» слово «СССР» -- не возражаю.
Начинать тогда приходилось почти с нуля, при полном истощении не только материальных, но и интеллектуальных ресурсов. Как заметил Василий Ключевский: «Московское государство выходило из страшной Смуты без героев; его выводили из беды добрые, но посредственные люди». Он же пишет: «Когда царь Михаил, сев на разоренное царство, через посредство земского собора обратился к земле за помощью, он встретил в избравших его земских представителях преданных и покорных подданных, но не нашел в них ни пригодных сотрудников, ни состоятельных плательщиков. Тогда пробудилась мысль о необходимости и средствах подготовки тех и других, о том, как добываются и дельцы и деньги там, где того и другого много; тогда московские купцы заговорили перед правительством о пользе иноземцев, которые могут доставить «кормление», заработок бедным русским людям, научив их своим мастерствам и промыслам».
Иностранный капитал, торговые люди и разнообразные заграничные специалисты потоком потекли в Россию сразу же, как только там наметились первые признаки стабилизации. Другие и не покидали страны. Новый русский царь еще не успел добраться из Костромы, где до того жил, до столицы, как его настигли на пути голландские коммерсанты с поздравлениями и просьбами о жалованных грамотах и пропуске в Москву. Голландцы получили от Михаила все что хотели и без промедления начали налаживать в России свою торговлю. Причем в еще больших масштабах, чем до Смуты. Сами голландские источники утверждают, что торговля с Московией в те времена была «столь же прибыльна, как и плавание в Испанию». Под Испанией здесь подразумевается, естественно, испанская Америка. Не менее активно начали снова действовать в России и англичане. Так что изрядно пошатнувшееся после Смуты здоровье наше Отечество восстанавливало с помощью импортного лекарства.
Любопытно, однако, что, едва окрепнув, те же самые купцы, что толковали молодому царю «о пользе иноземцев», тут же завели разговор уже о протекционизме. Русским дельцам было сложно противостоять более опытным, богатым и сплоченным западным предпринимателям. Да и вообще зарабатывать куда проще, устранив со своей дороги конкурента, чем, подтянувшись до его уровня. Уже в 1620 году, спустя всего несколько лет после воцарения Михаила, зафиксировано появление первой челобитной, где купцы жалуются на льготы, предоставленные иностранцам. От власти требовали введения самых разнообразных ограничений на деятельность в стране иностранных компаний.
Классическая жалоба того времени выглядела примерно так. В первых строках русские купцы обычно пеклись о государственном интересе - в те времена чаще всего вспоминали о том, что иностранцы подрывают царскую монополию на торговлю хлебом. (Теперь место хлеба заняла алкогольная продукция - экономисты-патриоты активно требуют возвращения монополии государства на производство алкоголя). А вот на втором месте в челобитных речь шла уже о том, что задевало русского купца непосредственно, здесь обычно рассуждали о розничной торговле, из которой челобитчики требовали изгнать иностранцев. Подобные челобитные властям подавались в те годы регулярно, так что давление на власть неуклонно нарастало.
Долгое время царь колебался, отвечая недовольным, что ограничительные меры могут негативно сказаться на внешних сношениях с Западом. В ответ купцы заявляли, что иностранцы все равно не уйдут из России, поскольку здешний бизнес для них весьма прибылен и вообще нет ничего страшного, если голландцы и англичане вернутся туда, откуда начали свой путь в Россию - на север, в Архангельск, причем исключительно для оптовой торговли.
К 1648 году нажим на власть достиг критической точки. К этому времени сложился уже мощный тройственный союз купечества, духовенства и служилых людей. Все они, хотя и по разным причинам, хотели одного и того же - ограничения иностранного присутствия в Москве и стране в целом. Духовенство бомбардировало власть жалобами на деятельность протестантских храмов, расположенных в центре столицы по соседству с православными церквами. Московский средний класс жаловался на то, что иноземцы скупают лучшие дома и земли в городе. Шведские дипломаты в последние годы царствования Михаила Романова доносили, что «московский государственный строй непрочен и переворот в ближайшем будущем неизбежен». Русские источники это ощущение шведских дипломатов подтверждают. «Смятенье стало великое», - писали в это время летописцы.
В конце концов, чтобы снять напряжение, царю пришлось пойти навстречу купцам, служилым людям и духовенству. Было принято решение запретить иностранцам торговлю в розницу, торговлю между собой и торговлю на ярмарках. Исполнить главную просьбу - запретить проезд иностранных купцов в глубь страны - правительство не решилось, это не только нарушило бы подписанные Москвой международные соглашения, но и нанесло бы удар по интересам царского двора, который уже сам был тесно связан с иностранцами совместным бизнесом.
Чтобы успокоить духовенство, власть приказала снести протестантские кирхи, расположенные в центре Москвы, и выстроить их заново, но уже на окраине. Несколько позже, в 1652 году под предлогом очередного крупного пожара удовлетворили и московский средний класс. С этого момента иностранцы уже не могли скупать земли и дома в центре города: на реке Яузе за Покровскими воротами начала строиться новая Немецкая слобода.
Та самая, что стала затем первой школой жизни для Петра Великого. Останься слобода в центре города на виду у всех, может, и не смог бы Петр столь спокойно и вольно осваивать западную азбуку.
Так что все началось с розницы, а вот потом Петр, выученный Немецкой слободой, привел Запад в Россию уже «оптом», в каждый дом и каждую лавку. Вот и сегодня с розницей следовало бы действовать осторожнее. Заглянув предварительно хотя бы в книжку по истории.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
