...Самолет легко взлетел, без проблем набрал нужную скорость, занял заданный эшелон на высоте в две тысячи пятьсот метров. И в тот момент, когда кавалькада машин с большими государственными начальниками взяла курс на Гостомысль, помчалась встречать «новорожденного» на земле, на борту «семидесятого» произошло ЧП. Какое именно, Андронов объяснять отказался.
- Не имею на это права, - сказал он и добавил. - Напишите просто «система управления самолета сработала нештатно».
Как именно, мне потом объяснили другие люди.
На Ан-70-м впервые в мире на транспортных машинах применена система ЭДУ (электро-дистанционного управления). То есть движением рулей киля и стабилизатора управляют не металлические тяги, которые передают усилие пилота от штурвала до крыльев, а по тоненьким электропроводам только цифровая электронно-вычислительная машина. До этого подобная система управления устанавливалась лишь на истребителе-перехватчике Су-27 и его более поздних модификациях и на стратегических бомбардировщиках.
Она-то и дала сбой.
По иронии судьбы, такого не должно произойти ни при какой погоде. Система многократно дублирована. Ее отказ, в отличие от других систем и агрегатов самолета, даже не предусматривался бортовыми инструкциями. У летчиков-испытателей не было никаких указаний, как реагировать на такую ситуацию. А реагировать пришлось мгновенно.
«Семидесятый» клюнул носом и, стремительно набирая скорость, понесся к земле. Как сказано в представлении Андронова к званию Героя России, «возникла угроза разрушения самолета и гибели экипажа».
Первым неполадки в электро-дистанционной системе управления почувствовал Галуненко. Он сидел в кресле левого летчика и держал в руках штурвал.
- В «продоле» непорядок, - крикнул в ларингофоны Александр.
Анатолий Андронов (правый летчик) в этот момент управлял рычагами работы двигателей. И тоже уловил странное поведение самолета. Потянул штурвал на себя, помогая Галуненко выровнять машину, но та не слушалась рулей.
Заволновался бортинженер Владимир Чепель. Ткнул пальцем в козырек над остеклением кабины. Там, на табло индикации должен был загореться сигнал «Отказ системы управления». Но ничего этого не произошло. Значит, автоматика не уловила сбой? Что-то не так в ее математической программе? Гадать было некогда. Надо спасать машину и, естественно, себя.
Для того, чтобы позаботиться о себе у них было все - парашюты, аварийная шахта, несколько сотен метров высоты и последние секунды оставшегося до встречи с землей стремительно тающего времени. Но они понимали, что произойдет, если прыгать все же придется. И согласиться на такой вариант не могли до последнего.
Решение приняли даже не на словах, - взглядом. Командиры кивнули друг другу:
- Выключаем автоматику.
Володя Чепель пробежал пальцами по тумблерам ЭДУ и включил последнее, что у них оставалось - систему, на которой никто еще никогда не летал, ГДУ (систему гидро-дистанционного управления, состоящую из тоненьких трубочек, заполненных под давлением авиационным маслом).
Такая установлена только на «стратегах». Предназначена для того, чтобы во время войны, если в воздушном бою выйдет из строя вся электроника, экипаж мог выровнять бомбардировщик, пустить в цель крылатую ракету с ядерным боезарядом, и тут же покинуть уже бесполезную машину. В инструкции «стратегов» так и записано «для завершения боевой задачи и покидания самолета». Считалось, что на ГДУ посадить бомбардировщик нельзя ни при какой погоде.
На Ан-70 все же собирались впервые в мире приспособить ГДУ для аварийной посадки. Но такое испытание системы планировалось провести только в конце программы. Никак не в первом полете. Никто не мог предположить, что Андронову и Галуненко придется включать ее сразу же.
Самолет крепко встряхнуло. Страшная перегрузка вдавила пилотов в кресла, даже пальцы на руках едва шевелились, но Андронов вдруг с облегчением почувствовал, что их «семидесятка» все же слушается руля. Не так легко, как на автомате, но все же слушается. Безукоризненно.
- Что будем делать, Саша? - спросил он. - Садимся?
- Конечно, - ответил Галуненко.
Они передали на землю, что произошел отказ электро-дистанционной системы управления, и им пришлось включать гидро-дистанционную, запросили добро на посадку. Получили его.
Потом прорепетировали в воздухе заход на взлетно-посадочную полосу. «Семидесятка» вела себя превосходно.
Я спросил у Андронова, что он ощущал в те секунды, когда отказала система управления.
- Ничего, кроме ответственности за судьбу машины, - как-то очень буднично ответил он. - И надежду, что все еще есть возможность ее спасти. Единственную, но возможную. Мы с Галуненко сумели ее найти. А переживания пришли много позже. Уже на земле.
Он рассказал, что после испытания (в тот день, что Балабуев вымолил у Господа!) узнал, что его приглашал на свадьбу сын. Так получилось. Андрей живет со своей матерью - первой женой Анатолия под Астраханью, в Ахтубинске, где Андронов вырос и лейтенантом начинал летать. И сообщить оттуда в Киев, что женится, сын не смог. Полковник услышал о свадьбе своего первенца, когда она уже состоялась. Потом в Москве они ее сыграли еще раз. Но...
- Проснулся как-то ночью, - говорит Андронов, - и думаю: а мог ведь никогда не побывать на свадьбе сына. Почему-то на душе стало очень грустно.
...Журналисты, теле- и кинооператоры, генералы, депутаты и правительственные чиновники опоздали на аэродром к приземлению Ан-70-го. Им о происшедшем в небе ЧП никто ничего не рассказывал. И практически до сегодняшнего дня о «нештатном происшествии» в первом полете нового самолета знал только очень узкий круг специалистов.
Даже тогдашнему президенту Украины Леониду Кучме Генеральный конструктор ОКБ Антонова Петр Балабуев доложил о спасении этого самолета экипажем Галуненко-Андронова не на аэродроме, а несколько дней спустя, во время личной аудиенции в кабинете Кучмы в Мариинском дворце на Печерске.
Извинился, что не смог это сделать сразу. Объяснил, почему промолчал. Рассказал, что сделали русский и украинский летчики-испытатели, чтобы их машина жила и летала. Леонид Данилович распорядился представить экипаж к наградам, а потом вручил Александру Галуненко и Анатолию Андронову высший орден Украины «За мужество».
- Жаль, что у нас в стране нет звания Героя Украины, - сказал он на той церемонии летчикам-испытателям. - Вы его достойны.
А российскому президенту Борису Ельцину об этом подвиге полковника Анатолия Андронова и его украинского коллеги Александра Галуненко рассказал главнокомандующий ВВС России генерал армии Петр Дейнекин на Московском международном авиакосмическом салоне в Жуковском, на МАКС-97.
Андронов и Галуненко как раз на глазах президента России отлетали в небе Жуковского выставочную программу на том самом Ан-70, что «клевал» у них носом в Святошино.
Дейнекин, только что услышавший, что стал Героем России, подвел Бориса Ельцина к экипажу «семидесятки», познакомил с офицерами. Сказал, что те четыре месяца назад буквально вытащили уникальную машину с того света, спасли российско-украинский проект, который должен стать лидером мирового авиастроения в ХХ1 веке.
Ельцин искренне удивился:
-А почему ваш полковник еще не Герой?
Ему не стали рассказывать, что представление на присвоение Анатолию Андронову звания Героя России «ходит» по высоким правительственным кабинетам уже больше года. И попало оно туда намного раньше, чем он совершил свой очередной подвиг над аэродромами Святошино и Гостомысль.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
