Профессор Российско-Киргизского Славянского университета Нур Омаров.
31 августа исполняется 15 лет с момента обретения Киргизией независимости. Этот своеобразный юбилей заставляет задуматься о наиболее актуальных проблемах, с которыми столкнулась суверенная республика. Особое место среди них занимают угрозы национальной безопасности и территориальной целостности, исходящие от международного терроризма и наркобизнеса. Причем, вопрос, как противостоять им, приобретает все большую актуальность. Это впрямую подтверждают событиями весны-лета нынешнего года. Их основной фабулой стало противостояние светских властей и вооруженного исламского подполья, все более активизирующегося на юге страны.
12 мая группа неизвестных атаковала таможенный пост в приграничном районе Баткенской области Киргизии. В ходе войсковой операции удалось рассеять и уничтожить часть преступников. Но действия силовых ведомств за их неэффективность тогда были подвергнуты жесткой критике с самых высоких трибун. А буквально через два месяца в городе Джалал-Абаде было совершено вооруженное нападение на милиционеров. К чести силовиков, они извлекли уроки из событий 12 мая. В Джалал-Абаде были уже задействованы силы Службы национальной безопасности, МВД и внутренних войск. Совместными усилиями проводились оперативно-розыскные мероприятия, установлено взаимодействие с силовыми структурами соседних государств. Благодаря этому задержан ряд лиц, связанных с преступниками. В ходе обысков изъяты оружие, боеприпасы и религиозная литература. Позднее прозвучало заявление сотрудников МВД о вероятной причастности ряда священнослужителей юга республики к исламскому подполью.
В начале августа 2006-го сотрудники Службы национальной безопасности Киргизии в пригороде Оша предприняли попытку задержать боевиков Исламского движения Туркестана (ИДТ). После отказа сдаться они были уничтожены. На месте боя обнаружены легкое стрелковое оружие, карта автодорог Узбекистана с отметками местностей, обозначенных словом «Джихад», религиозная литература экстремистского толка. Особую остроту событию добавил факт, что среди погибших оказался имам мечети. Местная молодежь превратила его похороны в религиозный митинг, объявив его «шахидом» - мучеником за веру.
Сложившиеся обстоятельства не оставляют сомнений в том, что борьба между светской властью и исламистами вступает в новую, более жесткую фазу. Катализатором этого процесс во многом явились события марта 2005 года в Бишкеке, когда без особых усилий произошла смена правящих режимов. Вслед за тем, как цепная реакция, началось падение авторитета центральной власти в регионах республики, в части которых воцарилось откровенное безвластие. А ведь, как известно, вольготнее всего экстремисты чувствуют себя там, где власть слаба и не владеет ситуацией. Это было использовано исламскими радикалами как для усиления пропаганды среди населения, так и направленной инфильтрации в органы государственного управления. Показательными в этом смысле выглядят попытки части мусульманского духовенства все более активно влиять на политические процессы в стране.
Анализируя эволюцию действий радикальных исламистов в Центральной Азии на протяжении последних нескольких лет, необходимо признать наличие у них выраженной стратегии действий, наглядно проявляющейся в изменившейся тактике их деяний. Падение режима талибов в Афганистане не означает, что исламисты смирились с потерей своего влияния в регионе. Доминирующую роль теперь играют соединенные усилия партии «Хизб-ут-тахрир» и ИДТ. «Хизбутовцы», используя пропаганду как основное средство, готовят почву для раскола общества и вербовки своих сторонников, которые в последующем должны создать социальную базу исламского сопротивления. В свою очередь, ИДТ посредством террористических актов против государственных деятелей и мирного населения должно дезорганизовать и парализовать работу светских органов власти. По достижении ожидаемой исламистами победы над «неверными» в Афганистане высвободившиеся силы должны двинуться на штурм светских государств Центральной Азии, где к тому времени, гипотетически, должно быть сформировано обширное исламское подполье, которое в нужный момент поддержит действия «освободителей». Таким образом, можно судить о наличии у радикальных исламистов синхронизированной тактики и стратегии действий, направленной на создание исламского государства в регионе. При этом ими умело выбираются «точки напряжения», позволяющие добиться максимального успеха сравнительно ограниченными средствами. В частности, это стык границ Киргизии, Таджикистана и Узбекистана в Ферганской долине, для населения которой характерны значительные социально-экономические контрасты, где традиционно сильны позиции ислама.
Последние вылазки экстремистов в Киргизии продемонстрировали стремительное расширение числа сторонников радикальных исламистов (только на юге республики они исчисляются несколькими тысячами человек) и активизацию террористической деятельности.
В подобных условиях Киргизия в очередной раз может оказаться «слабым звеном» региона. Для того, чтобы этого не произошло, адекватным ответом угрозе «Черного интернационала» должны стать расширение международного сотрудничества и целенаправленная деятельность всего общества по противодействию исламизму. Основными компонентами в этом обязаны стать не только антитеррористические операции силовиков, но и превентивное устранение социально-экономических причин радикализации ислама и источников финансирования терроризма. В этом смысле определенный, хотя и весьма сдержанный оптимизм, внушает признание руководством страны необходимости перехода от состояния «глухой обороны» к комплексной, многовариантной стратегии противодействия исламизму и международному терроризму, прозвучавшей в недавнем выступлении президента Бакиева.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
