Санобар Шерматова, член Экспертного совета РИА Новости, редактор отдела зарубежья журнала «Большая политика».
Политический ландшафт в республиках Центральной Азии меняется заметно. Казахстан, пока единственный в Центральной Азии, определил для себя будущий вектор, сформулировав его в Концепции развития гражданского общества на 2006-2011 годы.
Узбекистан переживает своеобразную перестройку. В начале 2005 года впервые в истории страны был сформирован профессиональный двухпалатный парламент, в котором представлены фракции пяти партий. Трагические события в Андижане в мае прошлого года запустили серию громких отставок, беспрецедентную чистку государственного аппарата и силовых структур.
В Киргизии постреволюционное правительство и гражданское общество ведут острую дискуссию о будущей модели политической системы страны.
Таджикистан живет под знаком надвигающихся президентских выборов, которые должны пройти в ноябре.
Какова роль оппозиционных сил в процессах, происходящих в странах региона? Чтобы понять это, необходимо вернуться на два десятка лет назад.
Либеральные оппозиционные движения и партии в регионе начинали одинаково. Группы интеллигенции поддержали реформы Михаила Горбачева, выступив против засилья местной коммунистической номенклатуры с требованиями придать языку титульной нации государственный статус, ввести гласность и плюрализм. Спектр выдвинутых лозунгов отражал как националистические, так и демократические идеи.
Дальнейшая судьба оппонентов власти сложилась по-разному. В Таджикистане в начале 90-х годов борьба набирающих силы оппозиционных групп с ослабевшей коммунистической номенклатурой привела к гражданской войне. После подписания мирного договора в 1997 году оппозиция вернулась в страну, получив гарантии безопасности и 30-процентную квоту в структурах власти. Но это уже была качественно другая оппозиция. Светские партии стали постепенно терять влияние. Война трансформировала и Партию исламского возрождения. Плакаты с перестроечными лозунгами и портреты Горбачева, с которыми исламисты, совместно с другими движениями, выходили на митинги, были сданы в утиль. Удивительно, что сменили идеологические ориентиры и победители. Военный лидер Народного фронта, сражавшегося против оппозиции под красными знаменами, Сангак Сафаров обещал после войны вернуть на главную площадь Душанбе свергнутый памятник Ленину. Сегодня на этом месте высится статуя средневекового правителя Исмаила Самани, покровителя наук и искусств.
Гражданская война в Таджикистане драматическим образом сказалась на судьбе оппозиции в соседнем Узбекистане. Переизбранный в 1991 году на должность президента Ислам Каримов главной своей задачей считал сохранение стабильности в республике, а препятствием к этой цели - оппозицию. Президент объяснял так: «Лучше сегодня арестовать 100 смутьянов, чем завтра допустить убийство тысяч людей». Узбекское телевидение показывало ужасающие кадры братоубийственной войны в соседней стране. И население республики вполне поддерживало действия властей. В этой ситуации гонения на лидеров и активистов двух крупных объединений - движения «Бирлик» (Единство) и партии «Эрк» (Свобода), которые были вынуждены покинуть республику, прошло без особого сопротивления со стороны общественности.
Иначе складывались отношения власти и оппозиции в Киргизии и Казахстане. После избрания президентом академика Аскара Акаева часть активистов Демократического движения Кыргызстана перешла на работу в структуры власти. Так же, как и в России в раннее правление Бориса Ельцина, либеральная оппозиция в Киргизии формально продолжала существовать, но фактически поддерживала президента, который декларировал либеральные ценности. Киргизию называли «островком демократии» в авторитарной Центральной Азии. А настоящими оппонентами действующей власти стали ушедшие в отставку коммунистические функционеры и представители региональных кланов.
В Казахстане автократу Нурсултану Назарбаеву противостояли либеральная интеллигенция, коммунисты и олигархи, которые в 2001 году объединились под крылом Демократического движения Казахстана. К слову сказать, в России аналогичные попытки будут совершены гораздо позже. Подобный союз выглядел беспрецедентным, близкие к Назарбаеву люди усмотрели в объединении богатых людей с оппозицией, которая до этого не имела финансовой подпитки, гремучую смесь, несущую потенциальную угрозу.
И власти Казахстана правильно оценили опасность, исходящую от оппонентов. Оппозиция выступала не с лозунгами демократизации, понятными интеллигентской прослойке казахского общества. Критика режима стала неизмеримо действенней, поскольку поднимала социальные проблемы, которые ощущало все общество.
Власти ослабили, используя административные рычаги, новые партии, возникшие на базе ДВК. Так, на парламентских выборах 2004 года оппозиция в лице партии «Ак Жол» (Добрый путь) получила лишь одно место в парламенте. На президентских выборах 2005 года Назарбаев получил 91 процент голосов, нанеся поражение своему сопернику Туякбаю.
А затем Назарбаев перехватил все идеи, с которыми выступала оппозиция. Так, если бывший премьер, ставший активным критиком режима Назарбаева, Акежан Кажегильдин говорил в конце 90-х годов о необходимости выборов глав администрации, то Назарбаев, спустя несколько лет, представил Общенациональную программу демократических реформ и стратегию вхождения Казахстана в число пятидесяти наиболее конкурентоспособных стран мира. Программа представляет собой «дорожную карту», с помощью которой планируется произвести модернизация страны, создать законодательную и экономическую базу для формирования гражданского общества.
В ответ лидер леворадикального движения «За справедливый Казахстан» Жармахан Туякбай выступил с инициативой создания новой партии социал-демократической ориентации. Это точное попадание: Туякбай раньше других оппозиционных лидеров понял перспективность такой идеологической ниши. Сегодня в Казахстане идея социальной справедливости и более равномерного распределения доходов от торговли нефти и газом приобретает все большую популярность. В сущности, вокруг этих проблем в перспективе и будут происходить баталии между властью и оппозицией.
Примечательно, что и в Узбекистане, где власти не ощущают давления оппозиции, члены семьи президента Каримова принялись за социальные программы. Занимается ими старшая дочь президента Гульнара Каримова, являющаяся руководителем благотворительных фондов Форум культуры и искусства Узбекистана и Мехр Нури (Луч милосердия). Эти фонды провели презентацию своих программ в провинциальных узбекских городах Хива и Карши, помогая пожилым людям и многодетным матерям.
Действия властей временами носит характер, никак не вписывающийся в рыночные отношения. В Намангане руководители администрации пытаются волевыми методами регулировать цены на мясо. Чиновники пригрозили торговцам закрыть их лавки, если цены будут превышать установленный лимит.
Удивительное событие произошло в Риштанском районе Ферганской области. Там был освобожден от должности глава районной администрации. Причиной увольнения чиновника стала критика со стороны членов Народно-демократической партии Узбекистана, которая позиционирует себя как оппозиционная. До сих пор право контроля над чиновниками доверялось вышестоящим органам и Службе национальной безопасности (аналог ФСБ). Подключение к этому процессу общественной организации надо считать новшеством. Ни одна партия не осмелилась бы взять на себя функции контроля над государственными чиновниками, не получив благословение свыше. Но такой способ урезонить зарвавшихся чиновников больше напоминает попытку утопающего вытащить себя за волосы. А благотворительная деятельность членов президентской семьи и административные методы контроля над ценами на рынках свидетельствуют скорее о понимании необходимости снизить накал недовольства населения.
Те же социальные вопросы актуальны и в Киргизии. Что интересно, лозунги социальной справедливости вошли в программы всех без исключения партий, которых в этой стране уже более 70. Причем не только коммунистической и социал-демократической направленности, но и правых.
В Таджикистане проблемы бедности решаются с помощью активной миграции. Гастарбайтеры, работающие в России, ежегодно переводят на родину суммы, сопоставимые с бюджетом страны. Не только миграция снижает протестный потенциал. В преддверии президентских выборов власти ослабили оппозицию, арестовав активистов и лидеров партий. На самом деле, действия властей выглядят чрезмерными: у оппозиции нет кандидата, способного соперничать с Рахмоновым. Объяснение может быть такое: власти намерены сделать все, чтобы выборы были признаны легитимными не только ближайшими соседями, но и на Западе. И потому давят оппозиционную критику «на дальних подступах».
Появившись с горбачевской перестройкой, оппозиция в Центральной Азии за эти годы не раз меняла флаги. Вначале лозунги независимости, либерализации общества и экономики, как антитеза коммунистической идеологии, были призваны бороться с номенклатурой, подчинявшейся Москве. Но коммунистическая бюрократия, переняв у оппозиции ее лозунги, выжила. И провела приватизацию, в результате которой прибрала к рукам доступ к ресурсам и административному управлению. Теперь для борьбы с номенклатурой оппозиция берет на вооружение лозунги социальной справедливости, которые станут наиболее мобилизующими и актуальными на ближайшее будущее. Либерализм уступает место левой идеологии.
От того, удастся ли правящим элитам совместить вхождение в рынок с социально ориентированной политикой, зависит самочувствие обществ. Эта задача представляется важной еще и потому, что в республиках Центральной Азии, в отличие от других постсоветских стран, сегодня разворачивается исламский фактор, вооруженный мощными мобилизующими лозунгами социальной справедливости.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
