На протяжении всей своей истории Россия испытала множество интервенций, причем интервенций идеологических, пожалуй, даже больше, чем обычных - военных или экономических. Михаил Погодин, известный русский историк, в своих «Афоризмах» подметил: «Государства состоят из земли и людей... но есть еще государства такой-то мысли, такого-то верования - богословского, философского, политического, и их границы, их бестелесные связи распространяются, ... переносятся, например, иезуитский орден, философия XVIII века, школа Аристотеля».
О том, насколько эти влияния были существенны, можно судить, хотя бы взяв за основу примеры, приведенные Погодиным. Вольтерианство одарило Россию атеизмом, иезуиты, отсиживаясь в России в период общеевропейских гонений на их орден, умудрились воспитать целую плеяду первых русских революционеров - декабристов. Еще раньше - одна из первых ересей, пришедшая с Запада, нанесла сильнейший удар по русскому консерватизму и, с точки зрения многих историков, положила начало на Руси светской науке. (Если есть желание углубиться, например, в иезуитскую тему чуть подробнее, это можно сделать здесь). Более поздний пример тотальной идеологической оккупации нашего Отечества - марксизм. Наконец, из самых последних примеров можно назвать либеральную идею, под знаменами которой осуществлялся весь переход от социализма к нынешней системе.
Отсюда, как минимум, два вопроса. Первый: какие «государства мысли» влияют на нашу жизнь сегодня и будут определять ее завтра? И второй. Известно, что практически каждая идея, укореняясь на русской почве, подверглась мутации. Иезуиты и не думали выращивать в своих пансионах революционеров, а ленинизм не есть классический марксизм. Итак: если мы обнаружим на сегодняшней русской земле какие-то новые «государства-мысли», то хотелось бы осмыслить, как они будут мутировать и почему?
Возможно, было бы мудрее следовать наставлению Матфея: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний [сам] будет заботиться о своем: довольно для [каждого] дня своей заботы», но человек слаб и своим любопытством. Особенно когда речь идет о его собственной судьбе.
То, что вы прочитаете ниже, естественно, не аксиомы, выбитые в граните, а лишь попытка поднять эти вопросы, первая самая черновая прикидка, не более того. Думать надо сообща. Если, конечно, есть любопытство, о котором я говорил.
Первый, хотя может быть и недостаточно пристальный, взгляд окрест к моему удивлению обнаружил лишь пустоту. Ни одного серьезного идеологического оккупанта. Если и доминирует сегодня что-то на идеологическом пространстве Руси, то это не «государство мысли», а, наоборот, «государство безмыслия».
Еще вчера столь влиятельная в России либеральная идея «скукужилась», как шагреневая кожа. Последнюю зону ее влияния можно усмотреть (и то лишь отчасти) в политике нынешнего правительства, но и только. В общественном сознании либералы себя изрядно дискредитировали, а потому их реальный вес объективно фиксирует нынешний рейтинг СПС. Конечно, либералов на Руси на самом деле сегодня куда больше, чем голосующих за эту партию - многие современные мелкие и средние дельцы просто не осознают, что они либералы, хотя на самом деле сам рынок и известная независимость от государства уже сформировали из них законченных либералов. Но даже если мысленно к сознательным поклонникам СПС прибавить всех «бессознательных», все равно это, вероятно, не те числа, которые стоит принимать во внимание в ходе нашего размышления.
Еще одно «государство мысли», что серьезнейшим образом влияло на жизнь россиян в самом недалеком прошлом, это идеи радикального ислама. Достаточно сказать одно слово: «Чечня». Однако и эта интервенция на сегодня все-таки перешла из разряда острой угрозы в разряд угроз потенциальных. Всполохи, вызванные этой интервенцией, можно и сегодня еще отчетливо видеть то на Кавказе, то в некоторых традиционно мусульманских регионах России, но, по сравнению с тем, что мы имели, это, согласитесь, уже лишь всполохи, а не бушующее пламя. Будущее здесь зависит от того, насколько грамотно российское руководство будет следить за противопожарной ситуацией на Кавказе.
Один из собеседников, рассуждая на пару со мной о «государствах мысли», предложил обратить внимание на растущее влияние РПЦ, однако, убедить меня не смог. Возможно, я и не прав, но пока ощущаю лишь количественный, но не качественный рост влияния православия в России, что и понятно. Слишком долгим был период гонений, не так просто восстановить силы, да и качественному скачку всегда предшествует «накопительный» количественный период. Но и в будущем церковь вряд ли сможет расширить ту нишу, что занимала в прошлом. Стать теократическим государством России явно не грозит. Так что, мой прогноз: православие сможет в будущем играть в России существенную роль (надеюсь, и позитивную), но определять ее судьбу не будет.
Не привели к цели и все остальные тропинки, по которым я пытался мысленно продвинуться, в том числе и по наводкам своих друзей по блогу. Везде тропинка заканчивалась обрывом. Один из указателей, например, отправлял меня к «евразийцам» и, в частности, к г-ну Дугину, который действительно давно и дотошно разрабатывает тему негативного западного влияния на российскую жизнь. Но и г-н Дугин меня не убедил. Прежде всего, изначально не верю в любую «теорию заговора» - слишком примитивно для нашей запутанной и противоречивой жизни. К тому же, как доказывает история, любая идеологическая интервенция в Россию из-за рубежа имеет шанс на успех лишь в том случае, если на нашей отечественной почве возникли благоприятные условия для восприятия этих идей. Если этих условий нет, любой, даже самый изощренный заговор, обречен на провал.
Здесь же, видимо, следует искать и ответ на вопрос, почему каждая зарубежная идея на русской почве мутирует. Если идея приходит к нам некстати, она не приживается. Не получается насадить ее и силой. Если бы это было возможно, то идеи, навязанные силой, приживались бы, скорее всего, в первозданном виде. У нас же противоположное. Если зарубежная идея оказывается в России востребованной, ее встречают, хотя бы поначалу, благожелательно и даже заинтересованно, но одновременно тут же начинают эту идею не менее заинтересованно разбирать на части, препарировать и редактировать. На пользу это русским или во вред, это уже отдельный разговор, пока же очевидно, что «на выходе», пройдя через российское биополе, каждая подаренная нам соседями идея мутирует.
Таким образом, я и очутился там, с чего начал. Какого-либо «государства мысли», которое предопределяло бы нашу с вами сегодняшнюю жизнь, не увидел, а вот «государство безмыслия» легко обнаруживалось на каждом шагу.
Такое впечатление, что Россия переживает сегодня кризис среднего возраста. Дело не такое уж редкое. Немало людей, дойдя до середины, испытывает глубокое разочарование: идеи, в которые они долго верили, оказались блефом, идеи, которые пришли старым на смену, также обанкротились, смысл жизни утерян, а значит, приходится жить днем сегодняшним. Отдавая предпочтение желудку, а не голове.
Впрочем, не исключено, что в этой интеллектуальной паузе есть даже некое рациональное зерно. В свое время один из авторов знаменитых «Вех», философ, богослов и экономист Сергей Булгаков отмечал, что хотя критика «бескрылого Запада» во многом справедлива, тем не менее, и у Запада есть чему поучиться, а именно, «технике жизни и труда западного человека». Эта «техника жизни и труда» западного человека - оборотная сторона его бескрылости, которая всегда чрезвычайно раздражала русского человека, привыкшего во всем доходить до максимума и парить высоко в облаках. Нынешняя, впрочем, преходящая «русская ограниченность», когда на первый план в нашем отечестве и вышла «техника нормальной человеческой жизни», может быть, и станет той единственно эффективной прививкой против традиционного и экстремального российского максимализма.
Кстати, еще одно попутное замечание. Стало уже общим местом ругать «Единую Россию» за то, что у нее нет никакой твердой идеологии. Это правда, но правда и то, что именно эта партия лучше всех уловила, что сегодня - чтобы быть успешной - идеология в привычном смысле партии и не нужна. Потому что само общество деидеологизировано. Нынешнего российского избирателя на завтрашних выборах привлечет не та партия, у которой лучше работает агитпроп и зам по идеологии, а та, что будет делать конкретные, практические шаги, наглядно облегчающие жизнь рядового гражданина. Так что судьба «Единой России» в огромной степени связана с реализацией нынешних национальных проектов. Будут они успешно реализованы - будет существовать и «Единая Россия», провалятся проекты - вместе с ними канет в небытие и сегодняшняя партия власти.
Теперь о прогнозах на будущее. Не думаю, что в России восторжествует в конечном итоге общество потребления, масс-культура и царство желудка и печени. Хотя от такого впечатления сегодня избавиться, конечно, трудно. Весь фанерно-бутафорский, глянцево-пластиковый стиль сегодняшней жизни: телемуляжи, муляжи-политики, муляжи-хранители Эрмитажа и т.д. и т.п. - все это вроде бы берет вас за шкирку и принуждает верить в то, что Россия и сама превратилась в некий муляж. Тем не менее, это лишь иллюзия. Обосновать это трудно, поскольку здесь мы вступаем на зыбкую почву рассуждений о «русской душе» и «русском характере». Между тем, как бы трудно ни было нам четко определить параметры этих понятий, они все же существуют и не могут не накладывать отпечаток на наше будущее.
Просто сегодняшнее российское общество, устав от потрясений всех последних десятилетий, дремлет, накапливая силы. Восстанавливает традиционную для своего темперамента пассионарность. И это, если взглянуть на нашу историю, для России дело самое обычное. Мы так и не выработали до сих пор устойчивую, ритмичную походку. Мы либо насилуем действительность, требуя: «Время, вперед!», либо, задохнувшись, останавливаемся, чтобы перевести дух. Как и всякий вконец измотанный человек, Россия сейчас больше думает не о высоких материях, а о хлебе насущном. О том, как бы поудобнее уложить свои уставшие от очередного марш-броска ноги. Но, зная национальные особенности русского человека, можно с уверенностью утверждать, что долго на печи (по историческим, конечно, меркам) Россия сидеть не будет. Сегодня Россию всерьез не заинтересует ни одна даже самая броская национальная идея, а вот завтра беспокойный нрав почти наверняка заставит ее эту идею (цель) искать.
В отличие от Запада, Россия не может удовлетвориться одним комфортом. В этом и есть ее главная уже историческая «мутация». Полагаю, что, привыкнув к житейскому комфорту общества потребления, Россия не захочет с ним порвать полностью, но и запереть себя навечно в комнате даже с тремя холодильниками, не сможет. Не тот менталитет и не тот темперамент. Между прочим, именно поэтому Запад интуитивно побаивается Россию даже сегодня - она для него непредсказуема. (Впрочем, еще вопрос, предсказуема ли она для себя самой). А непредсказуемый сосед всегда будет вызывать настороженное отношение.
Какие идеи возьмет на вооружение Россия, выйдя из нынешней идеологической спячки, судить не берусь. Возможно, эти идеи еще вообще не родились. Нельзя с точностью предсказать и то, какое на этих идеях будет клеймо: «сделано в России» или же опять «сделано за рубежом».
Зато готов с уверенностью поставить на другое: Россия успешно преодолеет нынешний кризис среднего возраста, выйдет из этого кризиса возмужавшей, куда более трезвомыслящей, более расчетливой, но не бескрылой. Без крыльев Россия просто не сможет. Такая уж генетика.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
