Андрей Колесников, политический обозреватель РИА Новости.
Громкие процессы, проводимые с участием присяжных заседателей, спровоцировали дискуссию о том, «доросла» ли Россия до суда присяжных. Оправдание капитана Эдуарда Ульмана, отдавшего приказ о расстреле мирных чеченцев, оправдательный вердикт по делу об убийстве девятилетней таджикской девочки Хуршеды Султоновой, совсем недавнее - 25 июля 2006 года - признание невиновными обвиняемых в убийстве конголезского студента - вот всего лишь несколько примеров весьма резонансных дел. И, на первый взгляд, они убедительно свидетельствуют даже не столько об оправдательном уклоне суда присяжных, сколько о неготовности «суда улицы» признавать виновными людей, замешанных в преступлениях на национальной почве. Тот же вердикт по делу Султоновой несправедливым сочли 42% респондентов Фонда «Общественное мнение», справедливым - всего 5%. Это обстоятельство и позволило Валерию Тишкову, председателю Комиссии Общественной палаты по вопросам толерантности и свободы совести, директору академического Института этнологии и антропологии поставить вопрос о невозможности рассмотрения судами присяжных дел, где мотивом преступления является расовая и национальная ненависть.
Проблема действительно существует. И, с учетом того, что ксенофобия стала одной из самых опасных болезней сегодняшнего российского общества, эта проблема - серьезная. Но здесь надо развести две темы: зараженность вирусом ксенофобии массового сознания, в том числе и правосознания, и вопрос совершенствования работы суда присяжных. Дело в том, что массовое правосознание, отражающееся в иногда необъяснимых вердиктах присяжных - это слепок не только с настроений в государстве и обществе. Правосознание профессионального судьи мало отличается от правосознания рядового присяжного. Как и любой человек, он находится во власти собственных предрассудков, которые иногда оказываются сильнее профессиональных знаний. Поэтому никаких гарантий того, что профессиональный суд общей юрисдикции вынес бы по делу Хуршеды Султоновой другой приговор, нет.
Вторая часть вопроса - очевидная необходимость совершенствования системы отбора присяжных заседателей. Это уже дело профессионалов - как сделать так, чтобы среди них не попадались скрытые или открытые ксенофобы. И как повысить привлекательность собственно работы присяжного, которая является «почетной обязанностью», но, в отличие от развитых западных стран, оценивается гражданами как непосильное бремя. Российское общественное мнение относится к труду присяжного как к рекрутской повинности, которой следует всеми силами избегать: 78% респондентов Фонда «Общественное мнение» не хотели бы попасть в списки присяжных. В этом смысле проблемы с селекцией присяжных заседателей никоим образом не связаны с необходимостью существования самого института судов присяжных, который, во-первых, является конституционным и, во-вторых, остается одной из фундаментальных основ российской демократии.
Недостаточная доказательственная база - одна из причин, по которым присяжные, решающие вопрос о виновности/невиновности подсудимого, выносят оправдательные вердикты. Когда нет полной уверенности в виновности подсудимого, естественное решение человека «с улицы», который боится ошибки, - оправдать. Во многом по этой причине и число оправдательных приговоров в системе судов присяжных в разы выше, чем в профессиональных судах - около 20%. Поэтому повышение качества следствия - одна из предпосылок более успешной и адекватной работы присяжных.
«Судом улицы» называл суд присяжных один из отцов-основателей российской судебной реформы 1864 года Анатолий Кони. Это и хорошо, и плохо. Все зависит от того, кто живет на этой самой «улице». Та «улица», которая участвовала в процессах до большевистской революции, выносила оправдательные приговоры по делам Бейлиса и Веры Засулич. Возможно, сегодняшняя «улица» еще не доросла по уровню правовой культуры до предреволюционной. Но если не воспитывать ее, в том числе с помощью суда присяжных, она так и будет выносить несправедливые вердикты, основанные на предрассудках и неготовности пользоваться демократическими институтами и инструментами. В конце концов, суды присяжных вводились в России очень медленно и поэтапно, начиная с 1993 года, а закон о присяжных заседателях, четко определяющий их статус, был подписан президентом всего два года назад. Так что и государство, и общество, безусловно, доросли до суда присяжных. Но в свою очередь суд присяжных должен стать, по выражению судьи в отставке Сергея Пашина, «средством усовершенствования общества».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
