Жибек Сыздыкова, уроженка Казахстана – заметная фигура в российском востоковедении: она директор Учебно-научного центра Кавказа и Центральной Азии в составе Института стран Азии и Африки МГУ.
Центр, готовящий студентов и одновременно создающий систему научных связей по всему центральноазиатскому региону – важнейшая часть того процесса, который на бюрократическом языке принято называть "гуманитарным компонентом" в работе Шанхайской организации сотрудничества.
Тема нашей беседы с доктором Сыздыковой – вопрос о том, что такое этот становящийся все более важным "гуманитарный компонент" в ШОС, и каким ему следует быть. Гуманитарное сотрудничество, говорит она, означает, что мы все, народы, населяющие Центральную Азию и их соседи – то есть члены ШОС - будем знать друг о друге больше. Кто-то считает, что в этом процессе локомотивом служит экономическое сотрудничество, а кто-то – что как раз гуманитарное. То есть наука, культура, образование.
- На взгляд, самое слабое звено здесь – это связи между Центральной Азией и Китаем. Они практически не существовали долгое время.
- Мы делали две конференции, посвященные ШОС. Одна проходила здесь, в Москве, другая в Уральске (Казахстан), там были специалисты из дальнего и ближнего зарубежья. И там поднимался вопрос, что это новое международное объединение, на первый взгляд, выглядит несколько неожиданно. В нем участвует Китай, а все остальные члены ШОС – Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан, Узбекистан – постсоветские государства. И впечатление в советское время сложилось, что Китай, при общих границах, оставался всегда далеким от региона, и при этом воспринимался там как государство, от которого исходит угроза.
Как-то раз я говорила с приехавшим в Москву китайским ученым, и сказала ему, что в этом регионе боятся Китая. А он мне сказал: на самом деле это мы боимся Центральной Азии. Он имел в виду угрозу исламского радикализма. Вы подтвердите, что захватнических действий Китая, направленных в сторону Центральной Азии, в истории было немного.
- В последний раз - в 751 году.
- Да, и хотя все же столкновения были и позже, но они носили случайный характер, например 1625-1627 годы – Джунгарское нашествие. Но все равно ощущение угрозы со стороны именно этого соседа оставалось. Поэтому, когда создавался ШОС, то было чувство, что организация эта создана сверху, но не подготовлена снизу. Многие ученые не видели перспектив этого объединения. Но сейчас в регионе установилось понимание, что Китай - некий противовес влиянию США, а кроме Китая, важную роль в регионе играет Россия. А центральноазиатские государства всегда находились между Россией и Китаем, и такое положение их обязывает заботиться о своих интересах. Вообще вся история Средней Азии среди окружавших ее держав – это положение между молотом и наковальней, и политика лавирования между всеми имеющими влияние странами.
В наши дни, объявив о суверенитете, государства региона не наполнили его еще содержанием. Например, вопросы установления границ: с Казахстаном, российскую границу установить вообще невозможно – как ставить столбы на тысячах километров степи? И когда находишься в одной организации – ШОС – с Россией и Китаем, то это с одной стороны это успокаивает центральноазиатские государства, а с другой они видят вектор регионального сотрудничества.
- Вы известный историк-тюрколог и преподаватель. Если говорить только о науке и образовании, то чем конкретно должна заниматься ШОС?
- Когда развивается любое объединение, то у него обязательно должна быть поддержка общественности, понимание ею ситуации. И создается такая поддержка по большей части учеными – людьми, которые имеют отношение не только к науке, но и к учебному процессу, готовят будущих специалистов. Я считаю, что в этом направлении в ШОС должна работать государственная программа широкоформатного сотрудничества.
Как-то на встрече с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым я говорила, что нужно по-новому изучать все сопредельные государства. Если мы, в Москве, изучаем историю славян, Европы или Америки, и не уделяем внимания Таджикистану или Киргизии… а еще есть история Китая… Вот мы говорили, что Китай был изолирован от Средней Азии. Но я помню, что в советском учебнике истории для 10-го класса был один раздел, который назывался "Средняя Азия и Закавказье". Что там можно было изложить - на двух с половиной страницах?
Далее, надо создать совместный научно-практический институт, который соответствовал бы требованиям 21 века, и куда были бы привлечены ученые из стран, входящих в ШОС. Расположить его можно было бы, условно, в географическом центре ШОС – в столице Казахстана Астане, в Европейском университете. И третий момент – нужен научно-координационый центр, где будут привлечены специалисты, которые занимаются регионом в целом, хорошо знают страны и государства, входящие в организацию, и где работали бы по программе, рассчитанной на ближайшие 10-20 лет. Речь не идет о чисто научной работе, тут нужно думать о подготовке специалистов – будущих политиков. Ведь когда был Советский Союз, система подготовки кадров существовала – надо было только в нее войти, и система уже сама формировала тебя дальше. А сейчас надо учитывать, что центральноазиатские государства существуют лишь 15 лет, и делать в этой сфере вещи, которые делает Китай или Россия, им не под силу, потому что процесс формирования государства пока короткий.
- То есть вы говорите о совместном формировании политических и вообще образованных элит для всего региона…
- Да, вот сейчас те, кто учился в Московском университете, работают в правительстве Казахстана. Наш министр иностранных дел Касымжомар Токаев – специалист по Китаю, образование получал в Москве. Но есть и другие потребности. Между Казахстаном и Китаем нет договора об использовании воды. И в Астане нет специалистов, которые бы разбирались в этой специфической отрасли международного права. Так что все равно рано или поздно надо будет решать, каких специалистов где и кому готовить.
Но вернемся к тому, что я сказала о двух с половиной страницах в учебнике. Очень важный момент – знание традиций и менталитета друг друга. Это России нужно прежде всего, не только Китаю. Напомним, когда был Советский Союз, у нас востоковедения, относившегося к Центральной Азии, не было. Востоковеды – это были те, кто изучал Китай, Японию, другие государства. И никто не подозревал, что Средняя Азия тоже окажется зарубежным Востоком. Теперь СССР распался, и кто начал заниматься Средней Азией?
Вчерашний иранист, вчерашний индолог, вчерашний китаист. Это высокого уровня специалисты, но есть много нюансов. Не зная древнюю культуру этого региона, не зная сегодняшнее его положение, как можно все это быстро выучить, и еще говорить людям в Центральной Азии, как им жить и что им делать? Я это наблюдаю каждый день. Когда был праздник Новруз, по многим каналам российского телевидения говорили, что это - мусульманский праздник. Если уж дошли до такого, то о чем говорить дальше?
- Вот вы говорите – регион, Центральная, Средняя Азия. А где его границы? Сегодня в ШОС есть четыре страны-наблюдателя – Индия с Пакистаном, Иран и Монголия. Даже сам этот факт говорит о том, что советские границы Средней Азии тут могут только сбить с толку. Так каким должно быть общее гуманитарное пространство?
- Что касается Ирана или Индии с Пакистаном, то если взять культурные традиции, сложившиеся в Средней Азии, то это близкие государства. Народы, проживавшие на севере Индии, не говоря об Иране, имели со Средней Азией связи по тюркской линии. Таджикистан - вообще ираноязычное государство.
Политический вопрос тут сложный. Он, например, касается нынешних отношений Ирана с окружающими его государствами. Насколько вступление Ирана в организацию изменит характер ШОС? И второй момент – что Иран исламское государство. Это тоже может напугать наших центральноазиатских друзей, где государства - светские. Хотя многие люди в России не замечают эти проблемы, считая: есть Исламская республика Афганистан, Исламская республика Пакистан… Но там религия не поставлена вровень с государством. Далее, Индия усиливается, и спокойно наблюдать за процессами, которые происходят в регионе под воздействием Китая и России на территории Центральной Азии, она не будет.
- А в том, что касается исключительно культуры и науки…
- А в науке и культуре с Ираном все будет развиваться. Например, персидский язык сегодня уже есть практически во всех университетах Средней Азии. Здесь что важно: с момента проникновения в регион ислама очень много национальной литературы нынешних стран региона - на персидском языке.
Теперь Индия: империя Великих Моголов, которая существовала на территории Индии, произошла с территории Средней Азии. А когда вопросы касаются самосознания, идентичности нации при становлении независимых государств, то тут всегда затрагивается история. И поэтому обращение к Великим Моголам всегда будет важным у любых тюркских народов.
Тут важно, что множество исторических личностей, где бы они ни родились, трудно считать принадлежащими к одному только этносу или одному нынешнему центральноазиатскому народу. А в литературе – возьмите сборник персидской поэзии и посмотрите на названия городов, где эти поэты родились и жили. Как их разорвать по нынешним странам? Или возьмем такой народ, как кипчаки с их древней империей: одна ветвь этого народа вошла в состав народа нынешних киргизов, другая – кумыков, третья – казахов, четвертая - туркмен. Вот что такое Центральная Азия. Я вообще полагаю, что должен наступить момент, когда деления на национальности окажется несколько условным. Потому что важен тут язык, плюс то, кем себя человек считает.
Политический обозреватель РИА Новости Дмитрий Косырев
