Прогрессивная общественность с одной стороны выразила некоторое удовлетворение проходными балами в Мосгордуму «Яблока» и примкнувшего к нему СПС, с другой – не забыла обнародовать сожаление по поводу того, что «Родина» была снята с дистанции. (Хотя многие наблюдатели склонны считать, что только благодаря удалению этого игрока с поля предвыборной борьбы «Объединенные демократы» и смогли перепрыгнуть 10% планку).
Сожаление, тем не менее, не лицемерное. Демократы и до выборов говорили о неадекватности решения суда, отлучившего партию Рогозина от выборов из-за националистического ролика. Наказание казалось и кажется им слишком суровым.
Как опять же неадекватной им кажется реакция власти на «бархатный терроризм» нацболов. Следуют ссылки на известные исторические примеры. На то, как сурово русский царизм обращался со своими политическими оппонентами. Народовольцев преследовали, казнили … И вот из-за этого произошел Октябрь.
Но кто может быть твердо уверенным, что если бы не казнили первых террористов, вышло бы что-нибудь другое?..
…Великого Октября, быть может, и не случилось бы, если бы террористы не шлепнули Столыпина, если бы вовремя арестовали Ильича и, оставив без внимания стоны и заклятья прогрессивной общественности России, дали бы ему срок на всю катушку.
…Если бы против Корнилова не ополчились бы и левые и правые…
В 23-м году австрийский гастарбайтер Адольф Шикельгрубер вывел на улицы Мюнхена мощную демонстрацию, которая властями не была разрешена. Во главе колонны плечом к плечу с ефрейтором шел один из самых популярных генералов Первой мировой войны Людендорф. В требованиях демонстрантов еще не было ничего ксенофобского и антисемитского. Не было и намека на содержание рогозинского ролика. Все выглядело относительно пристойно: «Долой позорный Версальский мир!», «Долой министров-капиталистов!».
Ту демонстрацию полиция сравнительно легко разогнала. Геринг был ранен, Гитлер бежал. Впрочем, скоро он и еще несколько его подельников были арестованы. Суд оказался скорым (не как в случае с нашими национал-большевиками) и по нынешним меркам мягким – всего несколько месяцев отсидки.
Веймарская демократия имела тогда все основания гордиться своим либерализмом и своей человечностью, а тогдашние правозащитники (если они были) – торжествовать.
Впоследствии Веймар в согласии с набившим оскомину принципом Вольтера сделал все, чтобы тот, с кем он не согласен, имел возможность высказаться.
Гитлер высказывался, высказывался… Геббельс высказывался… И в 33-ем они пришли к власти.
Ну, а если бы она, Веймарская республика, хотя бы немножко позволила себе неадекватности и рассовала бы вождей наци и фаши по казематам, а их партию поставила бы вне закона?..
Может, тогда не было бы Освенцима?
Может, иногда жесткая «неадекватность» заключает в себе большую человечность, нежели красивый и благородный принцип Вольтера?
Нацисты кое-чему научились за те годы, что прошли после Второй мировой войны. Прежде всего, маскироваться и мимикрировать. Это видно по не нашему Ле Пену, по нашим Проханову, Лимонову, Рогозину…
Поэтому надо внимательно следить за руками и словами цивилизованных национал-патриотов.
При всем том, что считаться сегодня в России национал-патриотом прибыльно в политическом смысле, быть им, надо признать не простая работа. Нет, на зоологическом уровне – проще простого. Ну, скажем, как генерал Макашов, или полковник Квачков, из-за решетки призывающего покончить со всеми этими «уринсонами, абрамовичами и фридманами». А вот сделать так, чтобы ксенофобия имела бы приличную наружность, не отталкивала паталогическим «россизмом», это, как сказал бы классик, архи трудная задача.
Дмитрий Рогозин до недавних пор более или менее с ней справлялся. Но с предвыборным роликом, конечно, прокололся. Хотя и прежде у него случались срывы.
Один из них я запомнил. Еще было живо ток-шоу «Основной инстинкт». В очередном из его выпусков обсуждались убийства таджикской девочки, африканского студента… Кто-то рассказал, как облили бензином темнокожего мальчика с целью его сжечь заживо. На это миролюбивый функционер из МВД попросил собравшихся не делать из мухи слона, не обобщать, не драматизировать, не подливать масла в огонь, не разжигать страсти и жить дружно.
Такой приступ толерантности вызвал ироническую улыбку у Дмитрия Рогозина. Сразу стало понятно, что все эти разговоры о дискриминации лиц не славянской наружности, об их утеснении ему до смерти надоели. Но он сделал над собой усилие и опустился до полемики.
Да, конечно, объяснял он, не следовало сжигать смуглого юношу. Это чересчур. Но если шире посмотреть на подобные коллизии, то ведь они вообще характерны для подросткового возраста. Ведь, мальчишки дразнят и травят не только ребят с иным цветом кожи или с другой конфигурацией носа. И он, Рогозин, вспомнил как его, будущего видного российского политика, оскорбляли в отрочестве его сверстники. Он был выше всех ростом и к тому же худ. За это его обзывали…
Он не сказал: как. Но догадаться было не трудно. Скорее всего – «каланчой». Самое крайнее и обидное – «глистом».
Такого рода лирические отступления по ассоциации (здесь и сейчас ребенка едва не сожгли, а меня в детстве обидно обзывали) выдают человека с головой.
Один ужас в том, что такое могло случиться. Другой ужас в том, что с виду нормальный, цивилизованный, голубоглазый человек не чувствует в этом ужаса. И никто из участников программы не почувствовал, что он этого не почувствовал. А через мгновение стало понятно: почему. Потому, что они все старались зреть в корень межэтнической напряженности.
Постарался и Рогозин. Узрел он следующее. Все от того, что русский государствообразующий народ чувствует себя нездоровым и неблагополучным в своей собственной стране. Пока плохо себя будут чувствовать русские люди, не здоровиться будет и прочим народностям.
Это сердцевина национал-патриотического учения господина Рогозина. В обнаженном виде она несколько отталкивает своей нетолерантностью. Потому он ее переодевает. Русский человек определяется им не по крови и месту рождения, а потому говорит ли он по-русски, знает ли русскую культуру, признает ли российские законы. Чтобы придать своим абстрактным положениям земную конкретность, сообщил, что сам не отличается чистотой славянской крови. И в нем много, чего намешано.
Это, конечно, 100% алиби для человека, подозреваемого в ксенофобии. Это у идейных нацистов любимая присказка: жена - еврейка, бабушка – креолка и дети – зулусы. Ле Пен рассказывает, что в его партии какой-то видный пост занимает выходец из Алжира, а Проханов проинформировал общественность, что в «Родине» есть и чеченцы.
Для нацистов, как в свое время для коммунистов, партийные инородцы – фиговые листки.
Потом, известно, что национал-патриоты и их партии вообще обожают переодеваться в цивильное. Не против они и демократических одежек, по которым их встречают либералы.
Провожая, они будут рвать на себе волосы: «О, почему не истребили до сих пор чуму!».
…Брехт на пепелище гитлеризма вполне ответственно предупреждал: «Торжествовать пока еще не надо: еще плодоносить способно чрево, которое вынашивало гада».
Либеральная общественность редко готова поддержать власть в жестких мерах, но здесь бы она могла сделать исключение, чтобы потом, снявши голову не оплакивать демократические прически.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
