Необходимость проклятого выбора не дает покоя. Как и в самые что ни на есть отвратительные времена, требуется личный ответ на общий вопрос «с кем вы, мастера культуры». А ответ-то хочется дать – и уже писал об этом недавно – совершенно определенный: идите вы все… Однако жизнь ловит и вбрасывает в игру, как вбрасывают на футбольное поле улетевший в трибуны мяч. И, пометавшись под ударами действительности, оказываешься загнанным ею в предопределенные всем ходом матча ворота.
Бывший ГРУшник Квачков из тюрьмы обратился к народу с программным заявлением. Оправдал терроризм как форму «национально-освободительной войны», террористов уважительно назвал «партизанами», заклеймил «оккупационный инородческий режим»… После чего был зарегистрирован кандидатом в депутаты. И вот хочешь-не хочешь, а приходится в очередной раз определяться: ты на чьей стороне, брезгливый мастер культуры, если и не призывающий чуму на оба дома, то, во всяком случае, в эти дома нечестивых не захаживающий? Грубо говоря – на стороне власти, держащей бешеного в тюрьме, или на стороне противников власти, считающих, что она сама таких уродов, как отставной полковник, и плодит?
Поводы для подобных размышлений возникают постоянно. Вот, к примеру, знаменитое «письмо пятисот» антисемитов, быстро превратившееся в «письмо пяти тысяч», а теперь уже, как уверяют организаторы, собравшее и все 15 тысяч подписей. С одной стороны, злобные юдофобы есть везде, антисемитизм явление вполне интернациональное и, если не объяснять по марксистскому обычаю любую дикость «угнетением и обнищанием трудящихся», следует признать – ненависть к евреям свойственна некоторой части любого общества, власть здесь не при чем. С другой же стороны – только у нас возможно присутствие среди подписантов людоедского документа вполне официальных лиц, например, полнозвездного генерала, еще недавно занимавшегося в министерстве обороны внешними связями. Значит, что-то не в порядке в государстве, если ему служат такие чиновники, а за государственный непорядок отвечает власть. Уж что говорить о явном усилении позиций юных нацистов с большевистским акцентом…
Если же к этому добавить внеидеологические вызовы обществу – неукротимое воровство, с которым борются взяточники; демонстративно роскошную жизнь государственных деятелей, очевидно невозможную при их государственных зарплатах; избирательную прокурорскую строгость; бесчинство милиции, в представлении нормального обывателя более страшной, чем любые бандиты – много претензий можно предъявить к власти.
Их и предъявляют ее непримиримые противники, отчаянные критики и ниспровергатели. Но как-то так предъявляют, что власти начинаешь сочувствовать.
Молодежное «Яблоко» выходит на демонстрации вместе с лимоновцами и «Родиной». Правозащитники, протестуя против прокурорского и судебного «заказа», очень быстро договариваются до оправдания прямого воровства. Террористам прямо не сочувствует вроде бы никто, но каждый прогрессивно и гуманистически мыслящий общественный деятель и публицист обязательно долго рассуждает о «жестокости федералов», прежде чем вскользь осудить «сепаратистов» – будто зачистки происходят не после, а до терактов…
Ничто не примиряет с властью так, как выступления ее противников. Потому что школьное образование вложило в память принцип «доказательства от противного», который применительно к нашей общественной жизни следовало бы назвать «доказательством от очень противного».
Если Квачков баллотируется из тюрьмы – власть заслуживает одобрения, потому что в тюрьме ему и место. А вот если власть допустит, чтобы он стал депутатом, если не будут приняты все законные меры, чтобы откровенный экстремист не прошел в официальные политики – я, например, буду против власти. Я буду против, потому что не сдерживая достаточно решительно таких, как Квачков, власть действует сама против себя. Если власть в меру сил и умения борется с детской болезнью левизны среди последователей пожилого, но одолеваемого детскими комплексами литератора, следует поддерживать власть, а не умиляться по поводу «юношеского романтизма» большевистских штурмовиков. Если же она не сможет остановить заигравшихся недоумков, и в результате возникнет законная политическая партия под неотличимым от гитлеровского флагом, то претензии разумных людей к власти существенно увеличатся. И главная претензия в том, что власть становится опасна сама себе. Если власть будет сажать воров, взяточников и прочих «оборотней», то Бог ей в помощь даже в том случае, если этих героев станет защищать вся мировая прогрессивная общественность. Но если воров и взяточников будут сажать другие воры и взяточники, оставленные на свободе из тактических соображений, то эта тактика «он сукин сын, но он наш сукин сын» в конце концов начнет представлять серьезнейшую угрозу самой власти – воры ее используют, а потом «кинут».
Так что единственным доказательством принципиальной правоты действующей власти пока остается ее отношение к тем, кто противен любому приличному человеку, чьи слова и дела никогда и ни при каких условиях не могут быть приемлемы в цивилизованном и не склонном к суициду обществе. Да, ОМОН недостаточно профессионален, груб, жесток, ужасен. Но в Чечне и вокруг нее он воюет с исчадиями того же зла, которое грозит из палестинских тайных бомбовых мастерских и афганских пещер Аль-Кайеды нам всем, оказавшимся по факту рождения врагами «воинов джихада». И говорить о том, что именно действия федеральных сил распространили террористическую войну на весь Северный Кавказ так же справедливо, как утверждать, что нож хирурга опаснее онкологической болезни. Хирургия – кровавое дело, врачебные ошибки случаются нередко, но все это никак не может быть основанием для осуждения хирургии в принципе… Защита либеральных ценностей – это святое, но никто не сможет убедить меня в том, что защищать свободу можно в едином строю с коммунистами, националистами и прочими исконными врагами свободы. Между тем, наши-то либералы, крайние правые и полусредние, уже дошли до совместных демонстраций с зюгановскими и рогозинскими борцами за справедливость. Забыв общеизвестное: с временными союзниками истинные революционеры начинают разбираться при первой же возможности и без всякого уважения, которое испытывают только к непримиримым и сильным врагам…
Очень хотелось бы записаться в оппозиционеры, что по традиции считается единственно достойным интеллигента. Но выбор между «противным» и «очень противным» нельзя считать настоящей альтернативой. Уж коли на то пошло, лучше руководствоваться собственными практическими интересами. Если выбирать приходится между теми, кто готов защищать даже «политзаключенного» Квачкова и национал-большевиков, даже бесланских убийц, лишь бы насолить власти, и теми, кто держит этих страдальцев за решеткой, я выберу охранников СИЗО. Они, по крайней мере, менее опасны для меня.
Александр Кабаков, Издательский дом "Коммерсантъ"
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
