Политический обозреватель РИА «Новости» Петр Романов.
Не знаю, как для кого, но для меня новость о возвращении 2 октября на родину праха бывшего лидера белогвардейского движения генерала Деникина (он будет похоронен на кладбище Донского монастыря) – лучшее доказательство того, что мы живем сегодня уже совсем в другой стране. Дело не в том, что Путин дал на это свое разрешение – по правде говоря, я даже не знаю, причастен ли президент к этому. Уверен, что вопрос о перезахоронении, если бы это зависело только от Ельцина или Горбачева, положительно решили бы и они. Другое дело общественное мнение. Возвращение в людскую память, не как врагов, а как патриотов своей родины, сначала адмирала Колчака, а теперь и генерала Деникина, требовало времени. Теперь это время пришло. И, слава Богу!
Тем, кто хорошо знает историю, известно, что хотя генерал Деникин и воевал против красных, тем не менее, в отличие от интернационалистов-ленинцев, раздавших немало подарков соседям, всегда думал об интересах своей страны и не поступился ни пядью русской земли. Хотя не раз помощь белой армии Запад пытался обусловить территориальными уступками, которые должен был своей подписью гарантировать генерал. Ответ Деникина был неизменным: все подобные вопросы находятся в компетенции Учредительного собрания, которое обязательно пройдет после победы. Победы не случилось, но и политическим предательством Деникин себя не запятнал. Ни во время Гражданской войны, ни позже в эмиграции.
В своих мемуарах Главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал Деникин дает честную оценку и белым, и красным, и Антанте. Генерал не сомневался, что альянс защищал не русскую демократию, а лишь свои собственные интересы. Впрочем, в ту беспокойную пору практически каждый политический игрок тащил одеяло на себя. Как метко замечает в своих «Очерках русской смуты» автор, это были времена «бездонного эгоизма - государственного, классового и личного». Остаться в такой ситуации порядочным человеком, а Деникину, повторяю, это удалось, уже высокий гражданский подвиг.
Судя по воспоминаниям многих белых генералов, согласие с представителями Антанты присутствовало лишь на банкетах. Как только дело доходило до реального сотрудничества, тут же возникали разногласия. Вожди белого движения не раз открыто обвиняли союзников в непорядочности.
Приведу еще одну цитату из книги Деникина. Речь идет о начальном этапе интервенции на юге России: «Телеграф принес нам официальное известие о существовании линии, «разграничивающей английскую и французскую зоны действий»… Эта странная линия не имела никакого смысла в стратегическом отношении, не считаясь с оперативными направлениями к Москве и с идеей единства командования. Она не соответствовала и возможности рационального снабжения южных армий, удовлетворяя скорее интересам оккупации и эксплуатации, чем помощи. Командированный мною в Севастополь адмирал Герасимов встретил со стороны союзного морского командования обидное и жестокое отношение к русскому достоянию… Старший адмирал союзного флота (англичанин) лорд Кольсорн… отказался передать… (русские суда, находившиеся до этого в руках у немцев) русскому командованию. Все годные к плаванию корабли приказано было отвести для интернирования. На просьбу отпустить хотя бы два-три миноносца для охраны и патрулирования внутренних вод района Добровольческой армии сменивший Кольсорна французский адмирал Леже ответил резким отказом… По приказанию Леже, топили и взрывали боевые припасы, хранившиеся в Севастопольских складах, рубили топорами аккумуляторы и баки подводных лодок, разрушали приборы управления и увозили замки орудий. Образ действий союзников походил скорее на ликвидацию, чем на начало противобольшевистской кампании».
Как верно подмечает генерал, едва начиная интервенцию, страны Антанты уже готовились к бегству. Собственно говоря, слово «интервенция», запущенное еще в советские времена, не точно. Речь шла не об интервенции, а о разбойной, пиратской акции, не более того. Политические декларации являлись лишь дымовой завесой. Главным образом Лондон и Париж были озабочены двумя вещами: как можно больше на оккупированной территории реквизировать, и как можно быстрее уничтожить все то, что забрать с собой не удастся.
Мнение Деникина вполне совпадает с теми выводами, что делал и другой вождь белого движения адмирал Колчак. В Сибири он увидел то же самое, что Деникин на юге. Известный в свое время публицист Николай Устрялов, работавший одно время у Колчака, приводит такие слова адмирала о союзниках: «Они не заинтересованы в создании сильной России. Она им не нужна». Более того, если верить Устрялову, в последние дни существования своего правительства адмирал был озабочен тем, чтобы золотой запас России не достался союзникам: «Если наше золото будут требовать союзники, им я его не отдам… Пусть лучше достанется большевикам». Не исключено, что именно эти мысли и подвигли союзников фактически «сдать» Колчака красным. Выбирая между адмиралом и золотом, Запад предпочел слитки.
Таким образом, в Россию возвращаются свои, а не чужие. Это и их родной дом. А гражданская война… Ну что же, на то она и «гражданская». Здесь всегда виноваты все и никто.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
