Наконец-то мы сообразили, кто нам мешает устроить в России сказочно сладкую жизнь. Оказывается, сама сказка. В частности, про Водяного и про Бабу-Ягу.
В Ярославле на днях открыли два музея, рассказывающие о житье-бытье этих давних знакомцев нашего детства. Дай, мол, детишек повеселим, туристов побалуем. Может, повалят толпами на наши ярославские земли.
Не тут-то было. Начальство местной православной епархии встало на дыбы. Не сметь героизировать плотоядных чудищ! Нельзя губить языческой нечистью детские, да и зрелые души!
Один очень высокий церковный чин толково объяснил суть греха, содеянного чересчур развеселыми ярославскими музейщиками. Дословная цитата:
- Под видом сказки нам предлагается совершенно антигуманное представление о реальности. Вспомните: образ Водяного просто страшен в русских сказках. Баба-Яга – это существо, которое поедало живых людей, которое отправляло их в печь... Прославлять существо, которое известно своим каннибализмом, - это по меньшей мере непедагогично.
Святой отец совершенно прав. Бабу-Ягу надо запретить как класс вместе с ее избушкой на куриных ножках, чтобы пугающий образ одноногой ведьмы не мешал детишкам выспаться к воскресной заутрене.
Вообще, я бы немедленно востребовал в церковь на покаяние большинство сказочных персонажей. В русском фольклоре полно существ, страдающих запущенным каннибализмом. Взять Серого Волка, жуткое существо, которое поедает по одной живой бабушке за раз и даже не облизывается. Не менее антигуманен Кащей Бессмертный, тоже знатный душегуб, да еще пропагандист крайне нездоровой для неокрепшего детского организма голодной диеты.
Более тщательное следствие могло бы вскрыть в сказках признаки группового преступного сговора. Скажем, не летает ли Иванушка-дурачок на той самой печи, куда Баба-Яга как раз и загружает тоннами живых людей?
Лучшим выходом для святых отцов Ярославля было бы, конечно, собрать все детские сказки воедино, да и сжечь, используя опыт кремации книг литератора Сорокина. То есть сотворить с Бабой-Ягой то, что она веками творила с прогрессивным человечеством.
...Конечно, ярославский инцидент можно было бы счесть случайной осечкой излишне истовых чинов провинциальной епархии. Если бы не одно обстоятельство. Если бы схожие инциденты не происходили в последние месяцы с нарастающей и, честно говоря, пугающей регулярностью. Похоже, от Москвы до самых до окраин воинственное, фундаментальное православие идет крестовым походом на светскую жизнь, порой вовлекая в свой марш оробевшее государство.
Судите сами:
Московский городской суд только что отказался отменить обвинительный приговор организаторам выставки «Осторожно, религия!». Именитых правозащитников - директора общественного центра имени Сахарова Юрия Самодурова и его коллегу Людмилу Василовскую по-прежнему предлагается считать виновными в «разжигании религиозной вражды». Посмели устроить выставку атеистического искусства – вот вам каждому по судимости, да еще по 100 тыс рублей штрафа.
Вердикт тут же принят кое-кем из православных как руководство к действию. На выставке «Арт-Москва» верующий окатил кислотой картину художника Александра Косолапова. Не понравилась, нет у автора к кому надо пиетета.
В Архангельске местная епархия запретила проводить вернисаж, потому что опять не понравилось. На этот раз афиша дрянь, не хватает благочестия.
Перед премьерой балета «Распутин» у театрального подъезда тоже собралась рассерженная толпа фанатов от православия. Что-то в спектакле бесом попахивает.
От всего этого у многих российских интеллигентов возникает тягостное ощущение «дежа вю». Помним мы гонения на творцов искусства, бросающих вызов господствующей идеологии, не забыли. И как бульдозерами - по выставке авангардистов, и как фарисейством писательских собраний - по «Доктору Живаго».
Но вот он, парадокс новой и, говорят, демократической России. В качестве всемогущего высшего разума, пытающегося сковать свободу выражения, сегодня выступает уже не идеология коммунизма, а битая-перебитая тем же коммунизмом наша бедная мученица – церковь.
Не тревожный ли это признак церковного бумеранга? Иначе говоря, непомерно нарастающей мощи и влияния некогда униженной православной религии в светском, судя по конституции, государстве?
Интересно также понять, в какой степени эти претензии на контроль за культурой и обществом исходят от стихии рядовых, хотя и, быть может, излишне экзальтированных прихожан, а в какой отражают – и отражают ли? – сознательную волю высшего духовенства.
На кое-какие мысли по этому поводу наводит нынешний скандальный конфликт между Московской Патриархией и музыкальной школой имени Сергея Ивановича Танеева, знаменитого русского композитора, просветителя и педагога.
Маленький пролог. В 1943 году Сталина обуял приступ щедрости – он подарил усадьбу московских мещан Протопоповых, что в доме №5 по Чистому переулку, Патриархии. Вождь, видимо, рассматривал церковную власть как нормальное советское учреждение. Усадьба была экспроприирована большевиками, хозяев скорее всего расстреляли. Но святых отцов тогда это не смущало. Есть дом - будем жить.
Все было тихо до наших славных демократических времен, когда в ведении Московской Патриархии вдруг оказалось около 600 церквей вместо 44, как это было при советской власти. Огромным хозяйством надо управлять. Завхозам, пусть и в рясах, надо где-то сидеть.
Руководствуясь этими соображениями, Патриархия обратилась к мэру Москвы: отдайте нам, Юрий Михайлович, два домика поблизости - №7 и №9. Иначе говоря, подарите нам родовое поместье Сергея Танеева, где сейчас находится лучшая детская музыкальная школа столицы. Причем, изгнать 285 учеников, как и саму память Танеева из исторических стен предложили в канун 150-летия знаменитого музыканта. Юбилей будет отмечаться по решению ЮНЕСКО в 2006 году. Словом, нашли место и время.
В ответ десятки светил русской культуры - в их числе Николай Петров, Никита Михалков, Владимир Спиваков, Юрий Башмет, Максим Венгеров - написали письмо мэру с просьбой не рубить сплеча по скрипкам и флейтам.
Вообще, все это плохо укладывается в голове. Музыка, она ведь сродни вере божьей. Тоже настраивает струны сердец, тем более детских, на высокий духовный лад. Тоже занимается воспитанием в человеке чувства красоты всего сущего, учит выбору в пользу нравственности и морали. Чего же Патриархии, казалось бы, делить с музыкальной школой?
Только недвижимость. Похоже, не Его Святейшеству Патриарху – он наверняка об этом не очень информирован, - а кому-то в его близком круге явно мало тех 600 храмов, вдруг оказавшихся у Патриархии на руках. Мало сотен церквей Подмосковья, полуразрушенных, необитаемых, взывающих о возрождении и заботе. Обиходуй – не хочу.
Нет, подавай нам чужую недвижимость, которая никогда в жизни не была владением церкви. Как будто не сказано в Святой книге: «И поставь преграду в гортани своей, если ты алчен». (Пр. 23:2)
Многое проясняет удивительное по наивной откровенности замечание пресс-секретаря Московской Патриархии, оброненное им на страницах «Известий»:
«По сравнению с тем, чем стал XX век для Русской православной церкви, возвращенное ей государством – почти ничто, меньше процента, - щелкает на счетах святой отец. - Государство и общество только начали расплачиваться с Церковью».
Вдумаемся в этот пассаж. Устами пресс-секретаря церковь алкает компенсации не только от государства (оно, между прочим, тоже уже управляется не из ЦК КПСС), но от всего общества, как бы противопоставляя себя остальному люду. Ходишь не в рясе – плати.
Напрочь забыта, затеряна среди процентов та истина, что за годы советской власти светская культура пострадала не меньше, чем культура религиозная. Да, в воздух тогда взлетали храмы. Но сносились бульдозерами, измельчались в кирпичную крошку и тысячи памятников истории и архитектуры.
А за это с кого прикажете требовать компенсацию? С тех же учеников детской школы имени Танеева?
После семи страшных для русской православной церкви десятилетий, когда в монастырях устраивались конюшни, а атеизм принудительно вытеснял религию из умов и душ, для веры наступило, казалось бы, время поразительного возрождения. По выходным в церквях негде яблоку упасть. Государственные мужи самого высокого ранга толпятся со свечками у алтаря, терпеливо дожидаясь, пока телекамера разнесет эту умильную картинку по всей стране.
Ликует и официальная статистика. С конца 80-х годов число россиян, считающих себя верующими, подскочило более чем в 3 раза. В 1986-м их насчитывалось 16% от населения России, сегодня – около 50%.
В условиях вакуума национальной идеологии церковь все больше входит во вкус своего настоящего призвания - хранительницы семейных ценностей и моральных устоев. В конечном счете православие воспринимается сегодня чуть ли не как единственная сила, сплачивающая нацию в единое целое.
Радоваться этому надо бы. Аплодировать от всей души. Да только одновременно происходит, как кажется значительной части российской интеллигенции, нечто весьма мрачное – влияние православия рвется к опасной для светского государства черте. При каждом удобном случае церковь пытается играть ту руководящую и направляющую роль, какую в СССР играла компартия.
Над Россией летит-свистит святой бумеранг. Желание выбить из общества некую компенсацию за обиды прошлого рождает слой церковников, чья вера целиком уходит в агрессию. А мишеней для приложения этой агрессии невпроворот – только бы успеть.
Тут подать в суд на атеиста. Там прыснуть краской из баллончика на картину. Здесь застолбить чужую недвижимость. И, пожалуй, самое главное – не забыть бы предать анафеме ее, проклятую. Бабу-Ягу.
Молиться уже некогда.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
