Товарищ генерал, на каком языке мы будем разговаривать?
- С Вами? Конечно, по-русски.
Как лучше к Вам обращаться – товарищ генерал, господин генерал или господин президент
- Во всяком случае – генерал. Что касается «пан генерал» или «товарищ генерал», то это зависит от обстоятельств, с кем разговариваешь. Если я нахожусь среди людей, с которыми работал, например, в партии (ПОРП – Польская объединенная рабочая партия) или в армии, то просто – «товарищ». А если встреча с менее знакомыми людьми, тогда «пан». У нас в Польше больше принято «пан».
Я знаю, что «пан» в России не очень хорошо звучит, потому что это ассоциируется иногда с польскими панами. У нас это нормальная вещь – уборщица тоже «пани», и профессор «пан». Так как у Вас в России имя и отчество. В русском языке есть очень прекрасная возможность обращаться с уважением к другому человеку. У нас такого нет, поэтому в какой-то мере это заменяет слово пан.
Сейчас в польской прессе много пишут о том, нужно или не нужно ехать в Москву на День Победы президенту Квасьневскому. И тоже очень много дискутируют о том, нужно ли ехать Вам лично? Что бы Вы могли сказать россиянам?
- Я хочу выразить признательность президенту Российской Федерации Владимиру Путину за приглашение приехать в Москву. Я принял это приглашение с большим удовлетворением. И я знаю, что президент Квасьневский, с которым я говорил, тоже очень рад, что будет возможность принять участие в этих торжествах.
Действительно в Польше звучит сейчас много голосов, которые выступают против поездки Квасьневского 9 Мая в Москву, как главы государства. Они считают, что Квасьневский не должен представлять страну, потому что есть разные исторические причины, которые тяготят наши отношения. И без яркого высказывания на эту тему действующий президент не должен ехать в Москву. Я это считаю неправильным.
Что касается лично меня, то недавно, например, Збигнев Бжезинский назвал меня «наместником Москвы» в Польше. Логика простая – такой человек, как я, не имеет права ехать в Москву на День Победы.
А я – поеду! Как ветеран, как участник Великой Отечественной войны, который прошел боевой путь до Берлина. Вместе сражался с советскими солдатами. Очень ценю этот эпизод в моей биографии. Не откажусь от него никогда. И поеду в Москву, чтобы показать свою приверженность этому пути. Я, как самый старший по званию, живущий генерал в отставке – польский ветеран – должен быть в Москве. Чтобы представлять польского солдата.
Как Вы узнали, что президент России пригласил Вас лично на празднования 60-летия Победы?
- Сначала был, как бы это лучше сказать – зондаж своеобразный. Мне позвонили и спросили, если будет такое приглашение, как я буду на это смотреть. Я сказал, что буду очень признателен.
Потом я поговорил с президентом Квасьневском, узнал у него, что он приглашен и поедет в Москву. Квасьневский поддержал меня, сказав, что это правильное решение. А потом уже получил в письменном виде приглашение от президента России Владимира Владимировича Путина. У меня оно есть. Я очень рад и благодарен Путину.
Во время вручения медалей в посольстве России в Польше ветеранам «60 лет Победы в Великой Отечественной войне» Вы вспомнили, что 18 апреля 1945 года погиб Ваш товарищ. Как это было?
- Это был мой самый близкий друг. Мы прошли долгий боевой путь – от Сибири, Рязанское училище, потому один полк. Служили в разведке. Я был командиром конной разведки полка. Он - командир пехотной разведки полка. Позже я стал начальником всех разведывательных подразделений полка.
Когда мы форсировали реку Одер, за ней километров 10-15 был «старый Одер». Это старое русло реки и большой земляной вал. Там немцы сильно укрепились. Нельзя было продвигаться вперед.
Командир полка отдал приказ – провести разведку, определить огневые точки противника. Я послал ординарца к своему другу подпоручику Кулеше. Ординарец возвращается: «Подпоручик спит в подвале. Не спал три ночи». Я пошел сам, разбудил. Говорю: «Рышард, вставай. Есть задача, надо выполнить». Он пошел.
Отошел буквально 100 метров, на моих глазах в него попал снаряд. Рышек еще несколько минут жил и умер у меня на руках.
Это останется в моей памяти до конца моих дней. Он был моим близким другом. И я его фактически послал на смерть. В последние дни войны.
К сожалению, такая роль командира. Посылаешь бойца и не знаешь, вернется ли он из разведки. Это трудное решение.
Трудные решения были в моей жизни и позже. Когда 13 декабря 1981 года я вводил в Польше военное положение, я хотел, чтобы не было кровопролития. Была угроза гражданской войны со всеми последствиями. Я хотел упредить кровопролитие, чтобы ни одна капля польской крови не была пролита. Но, к сожалению, 9 шахтеров погибли. Я этого, конечно же, не хотел. Это другой масштаб вопроса. Но в смысле моральном для человека, который принимает решение и ставит задачу – это тяжелое испытание.
Спасибо большое за интервью. И здоровья Вам.
- На эту тему есть одна хорошая байка … о возрасте (улыбается). Молодой человек, средний возраст, старый человек. И - «как Вы хорошо выглядите»! А за пожелание здоровья – спасибо.
