Чем ближе праздник 60-летия Победы в Великой Отечественной войне и окончания Второй мировой войны в Европе, тем острее становятся споры в западных СМИ: кто и за счет чего одержал тогда победу. В этой информационно-психологической и, по-моему, острейшей идеологической борьбе очень часто сомнению, да и, что там скрывать, поруганию, подвергается все, что связано с подвигом нашего солдата и нашей страны. Начиная с непомерных потерь, которые мы положили на алтарь победы, и заканчивая варварством наших бойцов и командиров, которые «грабили и насиловали беззащитное немецкое население».
Каждый пункт этой полемики, я называю ее для себя «комплексом запоздавшей мести за нереализованные надежды», требует отдельного разговора. Сейчас мне хотелось бы разобраться и поговорить о том, за счет какого оружия и почему мы все-таки выиграли ту войну. Есть много людей, которые утверждают, что победу нам принесли американские самолеты, танки и пушки, которые были много эффективнее советских. Даже немецкая боевая техника была намного лучше нашей.
С первым «утверждением» спорить не буду. Известно, что США поставили нам по ленд-лизу 14 тысяч самолетов, 7056 танков, 8218 зенитных орудий, 131600 пулеметов. Спасибо им за это. Но все это оружие составляло только 4 процента от произведенного советской промышленностью за годы войны. Только танков и самоходных артиллерийских установок мы ежегодно производили, начиная с 1943 года, свыше 30 тысяч. Самолетов до 40 тысяч. Так что дискутировать тут не о чем. А вот о качестве и эффективности боевой техники поговорить можно. Причем начнем, пожалуй, с мнения самого заинтересованного человека – знаменитого немецкого генерала Хайнца Гудериана.
После войны его как-то спросили: «Какое оружие Второй мировой вы считаете лучшим?» Он, как утверждают его собеседники, ответил: «Русскую 122-миллиметровую гаубицу М-30, русский средний танк Т-34, немецкий истребитель Ме-109, который, кстати, тоже русский». О том, кому все-таки изначально принадлежали чертежи Ме-109, мнения расходятся. Но опровергать генерал-полковника, участника двух мировых войн и начальника генштаба сухопутных войск фашистской Германии я не стану. Не к чему. Легенда или быль его высказывание – не важно. Оно недалеко от истины. Лучшим это русское оружие считали не только враги нашей страны, но и союзники. И вот почему?
122-миллиметровая гаубица М-30 была создана в 1938 году российским конструктором Федором Петровым. Дальность ее стрельбы равнялась 11,8 км, вес снаряда (фугасного, осколочно-фугасного, бронебойного) – 21,8 кг. Вес самой гаубицы – 2450 кг. Если сравнить ее с близким аналогом в немецкой армии 105-миллиметровой полевой гаубицей 1918 года (122-миллиметрового калибра в германской армии не было, следующий 150-миллиметровый), то она стреляла чуть дальше – на 12,3 км, но вес снаряда был значительно меньше, чем у М-30, – 14,8 кг. Следовательно, и разрушительное воздействие его было тоже значительно меньшим. При этом вес немецкого орудия равнялся 1950 кг.
У артиллеристов есть коэффициент, которым они вычисляют боевую эффективность техники. Он равен отношению забрасываемого веса снаряда к весу орудия. Если сопоставить эти показатели у М-30 и 105-миллиметровой гаубицы, то, очевидно, они будут в пользу первой. Кроме того, у 122-миллиметровой гаубицы были литые шины, очень хорошие рессоры, безотказный откатно-накатный механизм. Она легко проходила по любому бездорожью, могла применяться в стрельбе с закрытой огневой позиции и на прямой наводке, была проста в обслуживании и использовании – что и делало ее лучшим орудием Второй мировой.
Остается добавить, что М-30 стояла на вооружении Советской армии более 50 лет. До начала девяностых годов. Уникальный срок для боевой системы. Я, кстати, начинал свою солдатскую службу в 1964 году вычислителем батареи таких гаубиц. Помню ее до сих пор. Испытываю какие-то добрые чувства, когда встречаю ее в музеях.
Такими же преимуществами обладал и средний танк Т-34, созданный тоже перед самой войной харьковским конструктором Михаилом Кошкиным. При весе в 30,9 тонны он обладал хорошей для того времени скоростью движения по пересеченной местности – 55 км/час, а значит, и высокой маневренностью. Толщина его лобовой брони равнялась 45-52 мм. В башне стояла пушка 76-мм, потом и 85 мм. Но главное - на нем был дизельный двигатель. А дизельное топливо, как известно, менее чувствительно к возгоранию, чем бензин.
Бензиновый, карбюраторный двигатель стал «ахиллесовой пятой» очень многих немецких танков, которые горели, как спички, при попадании в них снаряда, даже «коктейля Молотова». Более того, основные танки германской армии – Т-IV, T-V «Пантера», а затем и T-VI «Тигр» - при собственной массе в 24,6, 45 и 56 тонн соответственно и почти равным Т-34 калибром орудия – 75 мм (у «Тигра» - 88-мм) - обладали сравнительно небольшой скоростью – 38-46 км\час. А значит, были менее маневренны на поле боя, больше подвергались риску оказаться под ударом противника. Хотя толщина лобовой брони у них была весьма приличной – 50-100 мм (у «Тигра»). Но это преимущество не спасало, если юркий Т-34 легко заходил им во фланг, бил из своего орудия в борт или по ходовой части.
В битве под Прохоровкой, на Курской дуге, где 12 июля 1943 года произошло самое крупное встречное танковое сражение Второй мировой войны, в боях против Т-34 фашистские войска потеряли более 400 «Пантер», «Тигров» и самоходных артиллерийских орудий «Фердинанд», свыше 10 тысяч солдат и офицеров. Что-то добавить к этому факту трудно.
Большое преимущество по летно-тактическим характеристикам над немецкой авиацией, в том числе и над истребителем Ме-109Е «Мессершмитт», пикирующими бомбардировщиками «Юнкерс» Ju-87D и Ju-88A, бомбардировщиком Хейнкель He-111Н, имели российские истребители Ла-5, Як-1, Як-3 и Як-9, штурмовик Ил-2 (самый массовый самолет Второй мировой войны), пикирующие бомбардировщики Пе-2 и Ту-2, бомбардировщики Ил-4 и Пе-8. И по скорости полета, и по мощности двигателей, и по боевой нагрузке. Они были более легкими, более маневренными, вооружены более мощным и высокоэффективным оружием. А главное – наша промышленность, несмотря на то что практически вся европейская часть страны была захвачена неприятелем, сумела произвести столько самолетов, сколько не удалось всей военной промышленности фашистской Германии, хотя ей, без преувеличения, принадлежала вся европейская индустрия.
К примеру, Ил-2 было выпущено 36163 штуки, Ил-10 – 4966, Як-1 – 8721, Ла-5 – 10000, Як-9 – 16769, Ил-4 – 5256... Немцы выпустили с 1936 года (а не с 1939-го, как Ил-2, и не с 1942 года, как Як-9) 33 тысячи Ме-109Е, 20 тысяч истребителей «Фокке-Вульф» FW-190A (тоже с 1939 года), 15 тысяч «Юнкерсов», 5600 – «Хейнкелей»…
Да, сыграла свою роль самоотверженность людей, которые не щадили своих сил, чтобы дать фронту все, что ему было нужно. Но не будем забывать и о конструкторском таланте Туполева, Яковлева, Поликарпова, Петлякова, Ильюшина и других наших авиастроителей, которые помогли нашим летчикам к середине лета 1943 года завоевать господство в воздухе и не уступать его вплоть до взятия Берлина.
Правда, я бы не стал все сводить к тактико-техническим преимуществам отечественной военной техники и оружия, к героизму тружеников тыла (кстати, и танков за годы войны мы произвели больше, чем фашистская Германия, – 102,8 тысячи машин - в два раза больше, чем немцы; артиллерийских орудий – 482,2 тысячи - тоже значительно больше, чем вся промышленность нацистского рейха). Для победы в бою огромное значение имело мастерство и самоотверженность солдат и офицеров, а также военное искусство полководцев, умение наиболее эффективно использовать боевую технику в тех или иных сражениях.
Не будем говорить о героизме и боевом мастерстве советских воинов – это тема другого материала. А вот о военном искусстве наших полководцев нельзя не сказать. Даже пару слов. Хотя бы на примере использования артиллерии.
Она была строго распределена по батальонам и дивизионам, полкам и дивизиям, корпусам и бригадам резерва Верховного главнокомандования. Причем в пехотных подразделениях – стрелковых батальонах - стояли на вооружении 82-миллиметровые минометы и 45-миллиметровые пушки (их называли в войсках «Прощай, Родина!»). В полковой артиллерии – 120-миллиметровые минометы и 76-миллиметровые пушки. Гаубицы 122 мм и 152 мм, а также гаубицы-пушки 152 мм были сведены в артиллерийские корпуса. Более мощная артиллерия – в резерв ВГК. По мощи огня артиллерия нашей дивизии (196 орудий и минометов) не уступала фашистской дивизии. Но в ходе войны постоянно совершенствовались способы ее применения.
В сорок первом, когда приходилось вести оборонительные бои, она использовалась как группа поддержки пехоты, контрбатарейные и контрминометные артгруппы. Затем в наступлении - как группы прорыва. Если в 1941-1942 годах приходилось 70-80 орудий на километр фронта, то в 1944-м уже 210-226, в Висло-Одерской операции - 200-280, а в Берлинской – 280-320. На отдельных направлениях – 350-375 орудий и минометов. При этом если глубина подавления обороны составляла в 1941 году 1,5-2 км, в 1944-м – 6-8 км, то в 1945-м 10-12 км. То есть выросла в пять раз. Что, конечно же, создавало решающее преимущество в боях. Так же было и с использованием танковых корпусов и дивизий, с применением истребительной, штурмовой и бомбардировочной авиации.
Трудно выделить какой-то один фактор, который привел к победе. Война – не футбол, где все может решить прорыв к воротам талантливого нападающего. Но то, что мы победили не только массой войск, но и силой нашего оружия, боевым мастерством наших воинов и искусством полководцев, для меня очевидно. Кто бы и что бы ни пыхтел по этому поводу.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
