Бесполезные споры

Морковь полезна для глаз, а молоко – для зубов. Все это знают, но что означает «польза» с научной точки зрения? Разбирается сотрудник Гарвардской медицинской школы, биолог Николай Кукушкин.

Каждая специальность, основанная на обладании определёнными знаниями, подразумевает, помимо собственно профессиональной деятельности, некий общественный долг. Точнее всего этот долг определяется тем, что думает о вашей профессии ваша мама. Если вы – юрист, пусть даже специалист по международному праву, то вам придётся признать себя ответственным по обузданию бюрократии на любой территории, от военкомата до дачного кооператива. Если вы – программист, то приготовьтесь переустанавливать Windows XP на запылённых компьютерах в каждом доме, на чей порог вы имели неосторожность ступить. Хуже всего врачам, которым дальние родственники подсовывают разнообразные части тела на любом семейном торжестве, потому что там что-то щёлкает, если нажать. Мамы биологов видят в их профессии в основном два применения. Первое – это «как поливать»: герань, бегонию, фикус. Автору, кстати, не известен ни один профессиональный биолог, способный со знанием дела ответить на этот вопрос. Второе применение биологии – это способность рассортировать продукты питания на «полезные» и «вредные».

Что такое польза

Как уже догадался читатель, биологи справляются с задачей такой сортировки куда хуже, чем программисты с переустановкой Windows XP. Но у них есть оправдание. Если понятие «вредность» с биологической точки ещё можно определить довольно чётко (природа придумала нам критерий вредности, с которым сложно спорить, – он называется смерть), то вот с пользой всё гораздо сложнее. Ваша мама, например, считает, что витамины – это полезно. В принципе, оно, наверное, так. Но польза витаминов заключается не в том, что они делают вашу жизнь лучше, а в том, что они предотвращают страшные вещи, которые происходят в их отсутствие. Цингу, например. Или бери-бери. То же относится и к минералам. Под этим словом обычно объединяют все элементы периодической системы, которые требуются вашему телу помимо шести базовых «биогенных» элементов: углерода, водорода, кислорода, азота, серы и фосфора. Ваша мама считает, к примеру, что для сердца полезен калий. Действительно полезен. Его польза заключается в том, что без калия мы умрём.

Другая группа «полезных» продуктов работает не за счёт предотвращения «автоматических» сбоев системы, а за счёт снижения вероятности «дополнительных» поломок. Если витамины и минералы полезны настолько, насколько полезны подшипники в колёсах автомобиля (без них вы никуда не поедете), то эта вторая группа – скорее как антикоррозионное покрытие. Человеку свойственно болеть точно так же, как металлу свойственно ржаветь. Причём сами болезни могут быть в определённом смысле «заложены» в программу нашей жизни (как рак), а могут и вызываться внешними факторами (как инфекционные заболевания) – так же как коррозия более вероятна на активно, давно и неаккуратно используемых автомобилях.

Кто виноват и что есть

Например, недавно вышедшее исследование гарвардских учёных показывает, что свежие фрукты снижают риск развития диабета II типа. Но такие результаты куда менее сенсационны, чем может показаться.

Точно определить продукты питания и их компоненты, которые предотвращают болезни, гораздо сложнее, чем вещества из первой группы «полезного» (витамины и минералы). Это объясняется, во-первых, тем, что те работают всегда (без витамина C всегда будет цинга), а вещества второй группы – вероятностно. В упомянутом исследовании регулярное употребление черники, например, снижало вероятность развития диабета II типа примерно на 20–30%. То есть огромное количество людей может развить диабет даже на черничной диете, и, с другой стороны, можно никогда не есть чернику и при этом не иметь проблем с сахаром в крови.

Это приводит ко второй сложности с выявлением «полезных» продуктов такой категории. Как можно исследовать влияние черники на предотвращение диабета, заранее не зная, кто диабетом заболеет? Если бы мы могли путешествовать во времени, то мы нашли бы в будущем десять человек с аномальным уровнем глюкозы в крови, вернулись бы назад и стали бы пичкать их черникой. Через тридцать лет мы бы снова сделали им анализ крови и установили бы точно, предотвращает ли черника диабет. Так как машины времени у нас нет (о, сколько научных исследований от этого страдают!), мы вынуждены брать числом. То есть мы просто-напросто набираем тысячи добровольцев (в некоторых случаях задачу можно упростить путём набора людей из соответствующих групп риска) и просим одних есть чернику, а других – не есть чернику. И опять-таки ждём много лет, а потом считаем, где диабета больше. Понятно, что все люди разные. Добровольцы в одной группе будут жить, есть и пить иначе, чем добровольцы в другой группе.

В ситуации с машиной времени мы можем, вернувшись из нашего путешествия в будущее для вербовки диабетиков, оставить в их жизни всё как есть, кроме одного фактора: черники. Таким образом мы точно узнаем, как влияет на диабет именно она, а не пристрастие одного участника эксперимента к шоколадному молоку, а другого – к американским горкам. В реальной ситуации единственный шанс получить более-менее достоверные данные – это набрать толпу добровольцев настолько большую, что все различия между выборками (помимо употребления черники, распределяемого между участниками случайным образом) можно будет считать статистически незначимыми. Так и поступает большинство исследователей «пользы». Именно поэтому такие работы занимают очень много времени, стоят очень много денег и никогда не удовлетворят вашу маму.

Быстрее, выше, сильнее

В принципе, любое недомогание, и вообще всё плохое, что происходит с нашим организмом в течение жизни, можно свести к какому-либо конкретному процессу, который теоретически можно предотвратить. Даже старость, по современным представлениям, является довольно чётко определённой биологической программой. Она занимает более-менее одинаковое время независимо от продолжительности жизни и заключается в постепенном «отключении» систем организма. При этом возраст, при котором эта программа старости начинает работать, вполне можно отодвинуть – и нам уже удалось это сделать в среднем по крайней мере на десятилетие благодаря достижениям медицины и, вероятно, не в последнюю очередь диеты.

Таким образом, даже если мы не имеем представления, на что именно влияет тот или иной «полезный» продукт, и знаем о его пользе только из размытых показателей вроде средней продолжительности жизни, хорошего настроения или общего самочувствия, можно довольно уверенно сказать, что «польза» в большинстве случаев что-нибудь предотвращает (разумеется, с определённой долей вероятности). Исключение, пожалуй, составляют продукты и препараты, которые поднимают ту или иную функцию организма над её нормальным уровнем – объединим их под общим термином «допинг». Многие из них (гормональные препараты, например, или наркотические вещества) могут повышать одну функцию за счёт снижения другой, хотя и совсем не обязательно.

Одним из любимых журналистами и не очень – серьёзными учёными – жанров научной статьи является исследование, в котором здоровых людей кормят чем-нибудь хорошим, а потом смотрят, насколько умнее (веселее, сильнее, здоровее) они вдруг стали. Например, овсяная каша (точнее, «экстракт овса») якобы сразу же после употребления повышает умственные способности. Понятно, что эффекты такого рода настолько малы, что, даже если бы существовала какая-нибудь обратная им «овсяная абстиненция», её, скорее всего, никто бы никогда не заметил.

Французский парадокс

Из вышесказанного становится понятна вся неоднозначность и относительность понятия «польза», особенно в отношении таких сложных физико-химико-биологических систем, как продукты питания. Тем не менее зачастую создаётся ощущение, что учёные только и делают, что тестируют всё новую и новую еду, чтобы узнать, как она влияет на здоровье. Отчасти это иллюзия, объясняющаяся непропорциональным интересом со стороны прессы – это можно понять, ведь пресса пишет не для биологов, а скорее для их мам. Но отчасти такие исследования действительно всегда были и будут популярными. Дело в том, что мы с вами все очень любим поесть. И выпить. Поэтому существует колоссальный общественный запрос на научное оправдание, например, шоколада. Подумайте, что вызовет больший общественный резонанс: статья о том, что шоколад снижает риск инсульта, или о том, что он ведёт к ожирению и повышает склонность к диабету?

Пожалуй, самый живучий пример такого рода – это «французский парадокс». Дело в том, что французы традиционно отличаются высоким потреблением насыщенных жирных кислот. Последние, содержащиеся в больших количествах, например, в мясе и сырах, приводят к накоплению «плохого холестерина» (правильный термин – липопротеины низкой плотности, ЛНП. Холестерин как таковой не очень влияет на их содержание в крови). ЛНП, в свою очередь, – это основной фактор риска для атеросклероза. Парадокс заключается в том, что французы живут подолгу и не очень-то страдают от сердечно-сосудистых заболеваний! Уже этого факта было бы достаточно, чтобы подогреть интерес к «французскому образу жизни». Особенный энтузиазм он вызывает у американцев, которые, по точному замечанию писателя Майкла Поллана, страдают обратным, «американским парадоксом», при повсеместной одержимости здоровьем умудряясь быть повально больными.

Однако прелести французской диеты, как оказалось, не ограничиваются повышенной жирностью. Если бы выяснилось, что излишества в сырах компенсируются, скажем, потреблением ударных доз брюссельской капусты, всемирное ликование, наверное, быстро сошло бы на нет. Но в 1992 году в авторитетном журнале Lancet вышло исследование, которое вывело интерес к теме на новый, куда более масштабный виток. По версии французских авторов, способность их нации вкусно есть и не болеть объясняется не чем бы то ни было, а регулярным употреблением красного вина! Такая интерпретация «французского парадокса», разумеется, прочно вошла в бытовую жизнь, а в научной области является объектом исследований падкими до сенсаций и популизма учёными и по сей день.

Как же обстоят дела с алкоголем сегодня? Согласно недавнему мета-анализу (то есть анализу, основанному на компиляции большого количества первоисточников, а не на собственных экспериментах), можно «с осторожностью» утверждать, что умеренное употребление алкоголя действительно снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний. Причём этот эффект выше у алкогольных напитков с высоким содержанием полифенолов: у пива и особенно красного вина. Самое модное вещество из этой группы, содержащееся в вине, – ресвератрол – на данный момент фигурирует примерно в шести тысячах публикаций в поисковой базе медицинской литературы PubMed. Хотя не до конца понятно, насколько эти данные применимы к алкогольным напиткам (ресвератрола в вине настолько мало, что нет уверенности в его действенности), ресвератрол, похоже, лечит вообще все болезни.

В общем, когда мама в следующий раз спросит вас, полезно ли пить вино, не объясняйте ей всю многогранность ответа на такой вопрос, а просто скажите, что немножко – можно. А если хотите сделать что-нибудь полезное, полейте ей герань. Только не слишком сильно, герань этого не любит.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции