Автор Михаил Шейнкман
У затеи с трибуналом по "Боингу" в том виде, в каком ее представили в Совбезе ООН, изначально не было шансов. Если, конечно, не брать в расчет, что проект резолюции так и задумывался – для провала. Уж слишком все выглядело поспешным и нарочито сырым, словно специально, чтобы оказаться непригодным. Поэтому и Киев без особого риска для себя настаивал на создании, по сути, "расстрельной команды", полагая, что одно участие в этом уже обеспечивает ему алиби.
Ведь Украину пустили в компанию пострадавших стран. Следовательно, безнравственна должна быть сама мысль о ее причастности. Никто не потребует расшифровки переговоров с диспетчером и объяснений, почему пассажирский лайнер оказался на расстоянии пушечного выстрела.
Никто, кроме нас. Поэтому Россия тоже не против международного суда, в принципе. Однако, во-первых, уголовного, а не политического. Во-вторых, после расследования, а не вместо него. К тому же, согласно юридическим нормам, сбитый "Боинг", как бы это ни звучало цинично по отношению к родственникам погибших, для которых вместе с ним и мир перевернулся, это – не угроза мировому порядку. Но обязательно станет ею, если породит международный трибунал. В югославском смысле этого слова. А иной Запад и не приемлет. Пассажиров 777-го теперь уже отчетливо и преднамеренно пытаются использовать для удара по России еще раз. Только сейчас – посмертно.
Но постпреду Виталию Чуркину приходится объяснять все это дипломатическим языком:
"Россия готова продолжать содействовать проведению полного независимого и объективного расследования причин и обстоятельств гибели малайзийского авиалайнера с опорой на положения резолюции Совета Безопасности 2166 в целях выявления виновных и их последующего наказания. Занятая нами сегодня позиция не имеет ничего общего с поощрением безнаказанности".
Формально, в Совбезе ООН только мы – против. Благородная цель якобы наказания виновных – это личина, разоблачить которую в состоянии лишь те, кто еще способен жить своим умом. И в этом смысле, решение Китая, Венесуэлы и Анголы воздержаться от голосования – показатель их порядочности. Хотя Москве, чтобы отстоять шансы для торжества справедливости, хватило бы и своего вето.
Австралию, Малайзию, Нидерланды понять можно. У них есть избиратели, которые требуют прогресса в этом деле. И у них есть обязательства перед США, которые этот прогресс исключают по определению. Попытка продавить трибунал – это имитация деятельности, способная удовлетворить и тех, и этих. Иных причин для его учреждения нет. И хороша была бы Россия, позволь она им поставить себя к стенке без суда и следствия. Ведь наверняка ее забыли бы спросить при формировании состава, как они полагают, последней инстанции. Как не спрашивают сейчас – по сути, фабрикуя обстоятельства трагедии.
Но эта поспешность с международным судилищем и есть признак того, что у них ни на ополченцев, ни на Москву ничего нет. Всю эту операцию в Совбезе ООН они затеяли исключительно для того, чтобы вывести Россию из числа стран, заинтересованных в расследовании. И значит, автоматически нейтрализовать все ее аргументы. Уж слишком они отчетливо выявляют украинский след. А это совсем не вписывается в установки так называемых международных следственных групп.
Их объективности до сих пор хватало только на то, чтобы признавать отсутствие очевидных признаков чьей-либо причастности. Теперь, надо полагать, им подбросили вещественное доказательство. Киев "за" трибунал, а Москва – "против". Если надо улику, то это – улика. И можно не сомневаться, что в докладе, который они обещали представить в октябре, им теперь будет, на кого свалить вину. Впрочем, уже лучше, чем ради этого "свалить" еще один самолет.
