В рамках Петербургского международного экономического форума – 2015 председатель правления Евразийского банка развития Дмитрий Панкин ответил на вопросы директора Евразийского коммуникационного центра Алексея Пилько.
- Дмитрий Владимирович, притом что продолжается колебание курса рубля, имеет ли смысл в рамках союза придумать некую фиксацию валютных курсов или хотя бы предложить какие-нибудь коридоры "плюс-минус"? Может ли это вызвать разногласия, в частности, между Россией и Казахстаном? Или, может быть, какой-то другой метод нейтрализации этих рисков?
Вы знаете, ваш вопрос на хорошую пару Нобелевских премий, поскольку сейчас это такой традиционный ключевой вопрос всей международной финансовой политики — насколько в нынешних условиях вообще целесообразны какие-то механизмы ограничения свободного плавания и возможно ли это ограничение. Поскольку я представляю консенсус, который сформировался к концу XX века в условиях таких рынков капитала, то традиционный ответ — любые попытки как-то ограничить или сгладить свободные колебания курсов валют достаточно бесперспективны. То есть это требует очень сильного набора жестких административных мер, по сути, надо тогда вводить ограничения на движение капитала со всеми вытекающими последствиями.
Некий консенсусный подход состоял в том, что лучше обеспечить достаточно свободное плавание курсов валют, а возможные текущие дневные колебания сглаживать центральным банком. Однако тоже большой вопрос, как и где отличить такие дневные колебания, какие-то текущие всплески фундаментального начала сдвига. Общий ответ такой: лучше говорить о свободном плавании курсов валют и способствовать тому, чтобы бизнес вырабатывал механизмы страхования от колебания валютного курса. То есть если имеется достаточно глубокий рынок свопов или хеджирования валютного риска, то у бизнеса есть механизм заключить двух-, трех- или четырехлетний валютный контракт, который бы элиминировал риск колебания валют. Сейчас, допустим, в Казахстане таких возможностей фактически нет — такого глубокого рынка по свопам в тенге нет.
Мне кажется, что скорее важно работать именно в этом направлении, сформировать развитой внутренний финансовый рынок с возможностью страховки от валютного колебания и постепенно снимать ограничения на свободные колебания валют. Это моя точка зрения, но возможны и другие подходы.
- Как Вы полагаете, если мы сохраняем более или менее либеральный рынок капитала, не приведет ли это к гонке девальваций? Вслед за ослаблением рубля начнут снова девальвировать свою валюту белорусы и казахи? Тем более что Белоруссия и Казахстан уже в недавнем прошлом девальвировали свои валюты. Нет ли такого риска?
Сам термин "девальвация" подразумевает искусственное изменение курса, то есть это как раз подразумевает, что есть центральный банк, который пытается сознательно манипулировать валютным курсом и использовать, допустим, преимущества понижения валютного курса. Поэтому, возвращаясь к тому, о чем я говорил: лучше уйти от таких вот целенаправленных мер по установлению искусственного завышенного или заниженного курса, в конечном итоге это хуже скажется на экономике. Искусственная девальвация имеет как плюсы, так и минусы. Краткосрочные плюсы понятны — это способствует экспорту, но очень сильны и долгосрочные минусы — в экономике возрастает инфляционное давление, возрастают издержки по инвестпроектам, где закупается импортное оборудование.
- Последний вопрос касается Евразийского центробанка, который ориентировочно будет создаваться где-то к 2025 году. Какими функциями его следовало бы наделить? Как в этой области развивается дискуссия? Что он должен делать?
Вы знаете, я бы сказал, что сейчас пока еще серьезная дискуссия не началась. Сейчас были поставлены задачи выработать подход, чем этот центральный банк должен заниматься. По идее любой центральный банк имеет две основные функции: денежно-кредитная политика, процентные ставки, инфляция, валютный курс — один блок; второй — это банковский надзор, регулирование банковского и финансового страхового рынка.
- А от национальных банков стран — участниц союза какие функции будут переданы в центробанк?
Исходя из того, о чем мы говорим, вариант один — говорить о центробанке, который работает только на координацию денежно-кредитной валютной политики. Вариант второй — что, допустим, центробанк будет только координировать надзорные функции на банковском рынке, на банковском страховом финансовом рынке. Мне кажется, что, возможно, легче начинать с функции надзора, регулирования банковского рынка — сделать единые правила надзора регулирования на банковском финансовом страховом рынке. Это первый этап, а потом уже двигаться к созданию единого регулятора в сфере денежно-кредитной и валютной политики
