Грузинско-французский режиссер Отар Иоселиани, автор "Листопада", "Фаворитов луны" и "Истины в вине", обсудил с РИА Новости Евангелие от Иуды, природу актерства, судьбу цивилизации, а также роль "Сбербанка" в спасении фильма "Шантрапа", который выходит в российский прокат в четверг. Беседовала Мария Ганиянц.
- Ваш последний фильм "Шантрапа" - о том, как молодой грузинский режиссер-бунтарь Нико (актер Дато Тариелашвили) сбегает от советских цензоров во Францию, но там сталкивается с новыми проблемами: мерзавцы-продюсеры уродуют его картину. Как удалось собрать денег на этот явно не коммерческий проект?
- Бюджет фильма - около трех миллионов евро, может, меньше. Деньги эти нашлись с трудом. На первом этапе нас спас "Сбербанк", который дал один миллион; еще немного дал Минкульт Грузии, потом денег добавил частный грузинский продюсер, телефонный оператор Orange тоже принял участие - и наконец, когда мы совсем уже загибались, Национальный центр кинематографии Франции тоже дал немного денег.
- Что сейчас происходит в европейском кино?
- Все что угодно – и хорошее, и плохое. Кино – это балаган. А современный зритель развлекается, ему скучно. После знаменитого пожара, который кончился трагически для Нерона, толпа кричала: "Хлеба и зрелищ!". Все оттуда.
- Из фильма "Шантрапа" следует, что в современном мире художнику места нет.
- Художнику никогда не было места. Вспомните, что происходило с Алексеем Константиновичем Толстым в позапрошлом веке, что происходило с Булгаковым, Шаламовым, что происходило с моими коллегами Андреем Тарковским, Георгием Шангелая, Параджановым, что происходило с Рене Клером, Фрицем Лангом и другими, всегда.
- Но ведь мир меняется, сейчас уже другие реалии?
- Мир изменился в сторону глобализации, нет уже речи о своеобразии культур. Мы были свидетелями разрушения культур – начиная с Эллады, Египта, древних персов, майя.
На самом деле, кроме уничтожения своеобразия, ничего в мире не происходит.
- Но что-то ведь сохраняется?
- Ну вот дошла до нас Библия. Новый завет - произведение коллективное, хотя приписывают авторство Иоанну, Луке, Марку и Матфею. Редакция Церкви прошлась по текстам Евангелия так, что они стали каноническими и не противоречат догмам. Недавно обнаружили "Евангелие от Иуды" - и выяснилось, что Иуда был самым верным, самым преданным учеником Христа, которому было велено получить эти тридцать серебренников. Никто не хотел предать Христа, и только самый верный ученик взял на себя эту тяжелую миссию и был проклят вовеки веков. И имя Иуды вошло в обиход как обозначение мерзавца и предателя. А апостолам, чтобы создать Церковь, нужен был предатель. Хотя, возможно, было и не совсем так.
Почему разбойникам перебили ноги, а Иисусу нет? Почему приготовили заранее небольшой грот, куда его уложили? Может, в прохладе он немного пришел в себя?
Почему потом он ел рыбу с апостолами на берегу? Почему Фома, который был неверующим, засунул палец в его рану, а оттуда кровь потекла?
- Звучит не совсем в духе традиционного христианства, но зато - как готовый сценарий фильма. Не думали снять ленту о последних днях жизни Христа?
- Как можно! Что вы такое говорите? Как можно актеру велеть играть Спасителя?
Или навязать другому актеру играть Александра Сергеевича Пушкина, Лермонтова, Ленина, кого хотите? Это аморально! Эти люди умерли и унесли с собою свой мир, секрет, свою самость, неповторимость и необъяснимость. Как разбираться и делать свою трактовку из этого? Как придумать Андрея Рублева и решить, что он дал обет молчания? Как снять фильм о Людовике XVI, которому отрубили голову, заставив актеров изображать короля или Наполеона? Есть вещи, которые опасно трогать. Как можно играть Петра Первого? Ну что это такое? Кто дал право? Я не выношу вердиктов всем остальным, но я этого делать не могу.
- Что вам в наш век тотальной коммерции позволяет сохранить себя?
- Есть в нашей органике такой инструмент, который называется совестью. Совесть – она карает, она мучает, она – безжалостна. Лучше с ней не заигрывать: так, во всяком случае, спокойнее.
В точном английском тексте "Ромео и Джульетта" заканчивается не словами "Нет повести печальнее на свете..", а обращением: "Вот что вы сделали!". Это обращение к страшному обществу того времени.
Знаете, был такой журналист Семен Черток, работавший в "Советском Экране", он написал книжку, разрушившую все советские нормы. Например, в ней он развенчал миф об "Александре Невском" Эйзенштейна, вытащив всю бутафорную суть того, что было задумано Эйзенштейном, чтобы снять не в взаправду, а картонно. А начинается эта книга с главы "Мы и Они". "Мы" - немалое количество порядочных людей, а есть еще и "они", бедные, заблудшие, натворившие много плохого – но бестолку. Мне помогает жить то, что "нас" - немало. И не дай бог заслужить немилость этих "мы".
