"Криминальное чтиво" — 25 лет в России. Почему фильм стал культовым

МОСКВА, 29 сен — РИА Новости, Павел Сурков. Четверть века назад назад в России вышел на экраны фильм Квентина Тарантино "Криминальное чтиво" и, без сомнения, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Такого кино мы раньше не видели (да и никто в мире), и к кинематографу "новых сердитых" отечественный зритель был готов весьма условно. О том, как этот фильм стал в России культовым, — в материале РИА Новости.

"Дни, когда я что-то забывал, прошли. А дни, когда я все запоминаю, только начались"

В середине 90-х российское кино находилось не то что в упадке, но как минимум старалось обрести собственный язык. После дичайших перестроечных экспериментов и краха советской системы государственного кинопроизводства нужно было каким-то образом создавать рынок. И фильм Тарантино пришелся ко времени.

С одной стороны, перед нами возникал мир американских гангстеров — в меру глуповатых, достаточно нелепых и некоторым образом привлекательных. Но ведь и в России 90-х таких бандитов хватало.

С другой стороны, мы увидели совершенно новый способ позиционирования кинокартины. Зрителю предложили не только историю, рассказанную на экране, но еще и особый стиль, атмосферу, новый мир, который Тарантино аккуратно перенес в реальность. Вернее, он вытащил ее из американской жизни — а другим странам оставалось лишь подхватить.

"Вы не узнаете факты, пока вы не увидели вымысел"

Художественная манера Тарантино, так шокировавшая зрителя в США, оказалась для отечественной публики фактически родной. Ведь, если разобраться, он ставит фильмы как театральные спектакли. Долгий-долгий разговор, потом некоторое действие, оживляющее сюжет (например, перестрелка), а затем — очередной диалог, который идеально разбирается на цитаты. Тарантино даже включил их в саундтрек — просто запоминай и вставляй к месту!

«

Идут по улице три помидора. Папа-помидор, мама-помидор и ребенок-помидор. Ребенок-помидор начинает отставать, и папа-помидор приходит в ярость. Он подбегает к нему, давит его ногой всмятку и говорит: "Догоняй, кетчуп". (Ketchup звучит очень похоже на catch up — "догонять".)

Легкость, с которой Тарантино рассказывал свою историю, мастерски жонглируя частями фильма, сбивая пафос общего драматизма ситуации нарочитой комичностью происходящего, была для отечественного зрителя стопроцентно понятной. Так, с некоторой "фигой в кармане" ставили картины лучшие комедиографы Советского Союза — и тут Тарантино, сам того не ведая, наследовал Данелии и Гайдаю ничуть не меньше, чем Серджио Леоне.

Саундтрек к "Криминальному чтиву" — отдельная "вещь в себе", самодостаточное произведение. Он в обязательном порядке переписывался на кассету или покупался в ларьке на CD и играл в каждой квартире. Под Urge Overkill мы обнимались с любимыми девушками, а под рок-н-ролл Чака Берри не отплясывал разве что ленивый (естественно, скинув обувь).

Те, кто хотел выглядеть круто, немедленно купили себе черные костюмы с тонкими галстуками, барышни или стриглись "под Мию Уоллес", или попросту покупали себе парики, как у Умы Турман.

В Москве даже открылся бар Jack Rabbit Slims’, который мгновенно стал культовым у всех журналистов, благо находился рядом с редакцией "Коммерсанта". Там назначали встречи, обмывали различные радостные и печальные события, обсуждали насущные вопросы — и вообще, это было важное и стильное столичное место. Правда, шанс встретить там Стива Бушеми в образе Бадди Холли равнялся нулю, но привлекательности бара это не умаляло.

"У них там все немного не так. В смысле, у них там все точно так же, как и здесь, только немного по-другому"

Естественно, канонические образы героев "Криминального чтива" плавно перекочевывали и в отечественную массовую культуру. Герой песни Бориса Гребенщикова "Человек из Кемерова" — тот, кто придет и "разрулит" все, решит любые проблемы, это, конечно, мистер Вульф (блестяще сыгранный Харви Кейтелем). Борис Борисович не отрицает важности "Криминального чтива" для собственного творчества, как и то, что именно образ мистера Вульфа и послужил источником вдохновения для песни.

Проникло "Криминальное чтиво" и в литературу: герои пелевинского романа "Чапаев и Пустота", братки, задумывавшиеся о том, как же все-таки жить на белом свете, нашли в фильме Тарантино единственно понятную отдушину — чем и восторгались: "Я недавно кино посмотрел по видаку, "Палп фикшн", про американскую братву. Так мне легко потом было! Словно понял, как жить надо дальше…"

Модель тарантиновского фильма стала для отечественного кинематографа 90-х во многом определяющей. Все поняли, что фильм не ограничивается режиссерским видением, а представляет собой сложную и многоуровневую структуру, где у каждого уровня собственная ценность. Роль саундтреков возросла неимоверно — так что и балабановские "Брат" и "Брат-2", и "ДМБ" Романа Качанова, и "Кризис среднего возраста" Гарика Сукачева, где музыка становилась отдельным героем кинопроизведения, — это все наши наследники тарантиновского шедевра.

Впрочем, один человек в России на Тарантино обиделся: это был Никита Сергеевич Михалков. На 47-м Каннском кинофестивале "Криминальное чтиво" получило "Золотую пальмовую ветвь", в то время как "Утомленные солнцем" удостоились лишь Гран-при жюри, награды важной, но рангом несколько пониже. Взволнованный Михалков даже дал после церемонии весьма экспрессивное интервью, в котором заметил, что "дать Тарантино главный приз — это все равно что наблевать на ковер на Каннской лестнице". Правда, впоследствии Никита Сергеевич сменил гнев на милость и с радостью водил Тарантино по Москве во время его первого приезда на Московский международный кинофестиваль.

Так что сегодня надо еще раз посмотреть это нестареющее кино. Или как минимум включить саундтрек: поверьте, он пробирает не меньше, чем четверть века назад.