О работе по увековечиванию памяти военнослужащих той войны корреспонденту РИА Новости Евгению Безеке рассказал представитель Минобороны РФ по организации и ведению военно-мемориальной работы в Польше Вячеслав Половинкин.
— Сколько захоронений времен Первой мировой войны находится на территории Польши?
— Здесь есть около 800 захоронений, внесенных в реестры, — как советские, так и польские. Они согласованы и подписаны. На самом деле их больше. Мы инвентаризировали восемь воеводств — это Поморское, Западно-Поморское, Любуское, Опольское, Великопольское, часть Мазовецкого и часть Подляского.
Только что получили из польского Совета по охране мест памяти данные из Варминьско-Мазурского воеводства — там более 200 захоронений. В Подкарпатском и Малопольском тоже более 400 захоронений. Еще проверим Лодзинское воеводство. Получены фотодокументы по примерно 500 захоронениям. В ближайшее время перейдем к их паспортизации. Нет пока документов по двум или трем воеводствам. Но, по имеющимся на сегодня материалам, захоронений Первой мировой войны в Польше больше одной тысячи.
— Откуда берутся новые сведения о захоронениях?
— Это данные, собранные польскими властями у местных жителей. Они трепетно относятся к этому. К любому обращаешься — как правило, садятся в машину и везут, потому что самому найти невозможно. Тем более леса у них лесничие закрыли шлагбаумами. Чтобы въехать, нужно разрешение лесника. Даже зная квадрат, трудно попасть.
— Как выглядят эти захоронения?
— Обычно это совместные русско-немецкие или русско-австрийские могилы. Бывают и общие могилы, но чаще погибших клали раздельно. Во Второю мировую было иначе — погибших вывозили и хоронили отдельно. Плиты именные и не именные, кресты с тех лет стоят. В Калише значимое кладбище Первой мировой и Второй мировой войны и даже советско-польской войны 1920 года. Поляки одинаково ко всем относятся. Никакой политики.
— С немцами и австрийцами взаимодействуете?
— Только через польские органы местного самоуправления. Они обычно показывают проект захоронения или обустройства места захоронения и просят деньги. В этом году мы выделяем деньги на три проекта — три новых места захоронения. Сейчас там лес, ничего не обозначено.
С немцами мы встречаемся в местечке Бжезины. Каждый год туда приезжают человек 15-20 немецких военнослужащих. Мы возлагаем венки — к их кресту, к нашему кресту. С австро-венграми ни одного мероприятия не проводили, но какая-то общественная организация деньги перечисляет.
— Военные архивы тех лет используются?
— Нет, не используются по той причине, что они были уничтожены во время революции. Полякам за то, что они предоставляют, за это им спасибо. У немцев и австрийцев тоже вряд ли что-то осталось, скорее всего, все сгорело во время Второй мировой войны. Информация потеряна. Сохранить бы места.
— Сколько известных захоронений обустроено?
— Из этой тысячи обустроена примерно треть. Это те, которые расположены в населенных пунктах. Есть очень красивые и помпезные кладбища. А захоронения в лесах надо приводить в порядок.
— Перед нами сейчас стоит огромная задача — это паспортизация всех воинских захоронений. На эту работу надо больше года. Ведь год ушел на паспортизацию 650 захоронений Второй мировой войны. И всплывают все новые и новые захоронения, постоянно приходит информация. Сегодня пришли сведения о пяти новых.
Значит, надо туда выехать, собрать материал, паспортизировать.
По Первой мировой — все они находятся в очень труднодоступных местах. Захоронения Второй мировой как-то обустраивались после войны, тела вывозили из лесов, эксгумировали, перезахоронили в городах. Приехал, улицу нашел. А тут? Ведь там ни коровы, ни собаки не разговаривают, так что найти место очень трудно, на поиск много времени уходит. Они не обозначены. Иногда крест стоит какой-то. Сложная работа.
Надо привязать по битвам и сражениям. На территории Польши было более 20 битв крупных. Когда историю поднимаешь, то видно.
— Существующие памятники ремонтируются?
— На это нам из Москвы через МИД приходят большие деньги. Меньше миллиона долларов в год не приходило. На основании инвентаризации выбираем объекты, которые находятся в аварийном состоянии. Учитывается значимость, количество захороненных, наличие архитектурных элементов или боевой техники. За эти пять лет капитально отремонтированы кладбища Второй мировой во Вроцлаве, в Познани. C позапрошлого года нам разрешили ремонтировать кладбища Первой мировой. До этого занимались только Второй мировой.
— И какие места времен Первой мировой удалось обустроить?
— Совместно с поляками обустроили объект в Ополе. Подготовили документы на этот год на три объекта. Еще есть один объект 1863 года (Январское восстание) в Рыбнике, Свентокшиское воеводство. Там захоронены 77 человек. Это старейший памятник. Он пережил Первую мировую, пережил Вторую мировую. Поляки хорошо его сохранили. Установлен он на краю поля. Как его еще не запахали? Удивительно! Нам о нем обычная жительница сообщила, позвонила. Посмотрели. В этом году проведем ремонт. Будет делать польская фирма. Я нашел и место гибели и первичного захоронения генерала Самсонова в Варминьско-Мазурском воеводстве. Там стоит памятник. Посольство РФ его отремонтировало.
— Сколько есть захоронений войны 1920 года?
— Мы паспортизировали 23. Сейчас принято решение — три памятника будет изготовлено. Моя задача — согласовать их установку.
— Много ли именных захоронений с Первой мировой войны, с войны 1920 года? Будете ли готовить списки для занесения в электронные базы данных?
— В этом году в лучшем случае подготовим паспорта захоронений. Поиск имен также ведем. Например, у нас уже есть 16 тысяч фамилий жертв советско-польской войны 1920 года из архивных документов. Это военнопленные, которые содержались в лагере Стшалково. Документы переведены на русский и отправлены в Москву.
